Читать книгу - "Как в СССР принимали высоких гостей - Оксана Юрьевна Захарова"

и о сотрудничестве после войны от (26 мая 1942 года) стороны взяли на себя обязательство оказывать друг другу военную и «другую помощь» в войне против Германии, но главным вопросом союзнических отношений был вопрос об открытии второго фронта в Европе. Для обсуждения этой проблемы в августе 1942 года в Москву прибыли английская и американская делегации (первую возглавлял премьер-министр Великобритании У. Черчилль, вторую – личный представитель президента США Рузвельта – А. Гарриман).

1 августа 1942 года заместитель народного комиссара иностранных дел А.Я. Вышинский принял английского посла Керра, который приехал в Куйбышев узнать, известно ли что-либо Вышинскому о встрече в Москве Черчилля и Сталина. Получив утвердительный ответ, Керр подчеркнул, что считает этот шаг «величайшим событием» и что приближается время, когда необходимо принять серьезнейшие решения. Он рад, что одно из таких решений – о встрече – принято [13].

Керр просил сообщить, где планируется поместить в Москве гостя. Посол считал, что в гостинице (по соображениям секретности) было бы неудобно, посольство также не подходит, так как оно «необитаемо» [14]. Вышинский ответил, что подробности приема ему неизвестны, но он убежден, что гостю будут обеспечены «самые лучшие во всех отношениях условия и что в этом отношении Керр может целиком на нас положиться» [15].

Уходя, английский дипломат спросил у Вышинского, не приедет ли он в Москву, чтобы «<…> познакомиться с гостем. Он, Керр, хотел бы, чтобы гость увидел, с каким тяжелым человеком ему, Керру, приходится работать. Я (Вышинский. – Авт.) также шуткой ответил, что он сам гораздо более опасный человек. Быть в Москве я едва ли смогу, хотя был бы этому очень рад. Я сослался, конечно, на свои обязанности по НКИД и по дипломатическому корпусу.

– А вы пошлите корпус к черту! – воскликнул Керр.

– Это не по протоколу, – ответил я <…>» – записал в своем дневнике А.Я. Вышинский [16].

10 августа 1942 года в 24 часа 30 минут в отдел внешних отношений НКО прибыл по собственной инициативе американский военный атташе полковник Микел, который сообщил начальнику отдела полковнику Евстигнееву, что 11 августа 1942 года прилетают в Москву следующие лица.

От англичан:

сэр Черчилль (премьер-министр);

сэр Кадоган (постоянный заместитель министра иностранных дел);

сэр Чарльз Вилсон (председатель Королевского общества врачей);

полковник Джекобе (из бюро министра обороны);

генерал сэр Аллан Брук (начальник Имперского генерального штаба);

генерал сэр Арчибальд Уэйвелл (главнокомандующий, Индия);

командер С.Р. Вилсон (первый морской помощник);

майор Коте (сопровождающий генерала Уэйвелла);

полковник Г. Домфи (сопровождающий генерала Брука);

мистер Роуан (личный секретарь);

Томсон (личная охрана Черчилля);

мистер П. Киния (шифровальщик); министр Соер (прислуга);

От американцев:

мистер Гарриман (личный представитель президента Рузвельта);

генерал Максвел (начальник снабжения на Ближнем Востоке);

генерал Сполдинг (помощник Рузвельта по вопросам снабжения);

мистер Лой Хендерсон (бывший советник посольства);

лейтенант Гераро;

мистер Франсис Стивенс.

Одновременно с этими лицами летят генерал Исаев и полковник Кремер.

Англичане летят на трех самолетах Б-24, а американцы – на самолете «неустановленного типа» [17].

Насколько секретной была подготовка к визиту, свидетельствует тот факт, что Главное разведывательное управление Генерального штаба Красной армии доложило Молотову о полученной информации от полковника Микела 11 августа, то есть за день до прилета делегаций в Москву.

11 августа также состоялся телефонный разговор Козырева с первым секретарем английского посольства Денлопом, в которой тот попросил проинформировать посла о «наметках программы пребывания Черчилля», так как посол боится «попасть в неловкое положение, если не сможет дать ответ на соответствующий вопрос премьера» [18]. В частности, посол хотел бы знать, планируется ли представление Черчиллем членов своей миссии «председателю СНК тов. Сталину и народному комиссару иностранных дел тов. Молотову. Посол уверен, что Черчилль пожелает сделать такое представление, да и сам он хочет быть представленным» [19].

В ответ на эту просьбу Молотов просит передать английской стороне, что, по его мнению, будет целесообразно «согласовать программу с премьером и послом по прибытии премьера на аэродром» [20].

Церемониал встречи в Москве, утвержденный Молотовым 11 августа, был следующим:

«1. Прилет – играется встречный марш.

2. Представление (оркестр молчит).

3. После представления исполняются гимны (английский, американский, советский).

4. После исполнения гимнов направляются к караулу.

5. Отдается рапорт Черчиллю.

6. Прохождение вдоль фронта караула. Проходят Черчилль «главный гость» перед фамилией премьер-министра зачеркнуто. – Авт.), В.М. Молотов, Гарриман, Брук <…>.

7. Прохождение роты, затем оркестра.

8. Рассадка по автомашинам <…>» [21].

12 августа в 6 часов 30 минут утра члены делегации вылетели из Тегерана в Москву.

«Поскольку была ясная погода, благоприятный ветер и мне (У. Черчилль. – Авт.) срочно надо было попасть в Москву, было решено срезать угол у Куйбышева и лететь прямо к столице. Боюсь, что таким образом мы оставили в стороне великолепный банкет и прием в духе истинно русского гостеприимства. Примерно в 5 часов показались шпили и купола Москвы. Мы кружились вокруг города по тщательно указанным маршрутам, вдоль которых все батареи были предупреждены, и приземлились на аэродроме, на котором мне предстояло побывать еще раз во время войны (визит в 1944 году. – Лет.)», – вспоминал У. Черчилль [22].

На аэродроме гостей встречали Молотов «во главе русских генералов», дипломатический корпус, фотографы и репортеры. После того как оркестр исполнил национальные гимны трех держав, был произведен смотр почетного караула, безупречного, по словам Черчилля, в отношении «одежды и выправки» [23]. Затем Черчилля подвели к микрофону и он произнес речь. Гарриман выступал от имени Соединенных Штатов.

Молотов сопровождал премьер-министра в своей машине в предназначенную для Черчилля резиденцию – государственную дачу № 7. «Когда мы проезжали по улицам Москвы, – вспоминал Черчилль, – которые казались очень пустынными, я опустил стекло, чтобы дать доступ воздуху, и, к моему удивлению, обнаружил, что стекло толщиной более двух дюймов. Это превосходило все известные мне рекорды <…>» [24].

В резиденции, по словам Черчилля, все было подготовлено «с тоталитарной расточительностью» [25].

В распоряжении премьер-министра с момента прибытия на дачу находился в качестве адъютанта офицер, обладавший «великолепной внешностью» (Черчилль решил, что он принадлежал к княжеской фамилии), который являлся «образцом вежливости и внимания» [26]. Множество слуг в белых куртках с сияющей улыбкой выполняли каждое пожелание гостей. Буфеты в столовой буквально ломились от деликатесов и напитков.

Когда премьер-министра проводили в ванную, он заметил и специально отметил это в своих воспоминаниях, что «над раковинами не было отдельных кранов для холодной и горячей воды и что в раковинах не было затычек. Горячая и холодная вода вытекала вместе через один кран, смешанная до желательной температуры. Кроме того, не приходилось мыть руки в раковине, а можно было это делать под струей воды, вытекающей