Читать книгу - "Правосудие первобытное и современное. Разрешение споров в анархистских и государственных обществах - Боб Блэк"

Тённис действительно цитировал Карла Маркса и сэра Генри Мэна, для которых историческая тенденция заключается в переходе от гражданского статуса к контракту, от сообщества к обществу: от родства к местности, от обычая к закону, от подарка к рынку, от товарищества к иерархии, от страны к городу и (хотя Тённис не формулирует это таким образом) от анархии к государству. У них было много предшественников, описывающих вышеупомянутые различия, возможно, включая Конфуция, Платона, Аристотеля, Цицерона, Августина, Фому Аквинского и Ибн Хальдуна.³⁸⁰ Я думаю, что Бёрк, де Токвиль и Герберт Спенсер также подходят под это определение. И у них было много преемников, таких как Эмиль Дюркгейм,³⁸¹ Жорж Сорель, Луи Вирт, Толкотт Парсонс, Роберт Нисбет; и даже ситуационист Рауль Ванейгем, а также политолог Роберт Д. Патнэм, не говоря уже об антропологах.

Мы видели, что в современных американских городах органических сообществ очень мало, если они вообще есть. Даже Тиффт и Салливан признают реальность «убитых» сообществ.³⁸² Но если вышеупомянутая великая традиция в социальной теории имеет здесь какое-то значение, то восстановительное правосудие, если оно имеет какое-либо отношение к сообществу, не имеет будущего, потому что у сообщества нет будущего. Общины увядают из-за непрекращающихся посягательств секуляризма, капитализма и государства. И «убитые» иногда не совсем метафора. Как показала Джейн Джейкобс, американская социальная политика после Второй мировой войны намеренно разрушила многие жизнеспособные городские сообщества, в основном путём «обновления городов», но также путём подавления общественного транспорта, финансирования строительства автомагистралей и пригородного домовладения.³⁸³ Например, Саут-Энд Бостона, в основном итальянское рабочее сообщество, было разрушено, чтобы освободить место для того, что мы сейчас называем джентрификацией. Ранее, по словам социолога Герберта Ганса (который жил там и изучал местность), это была «городская деревня».³⁸⁴ Даже современная сельская Америка часто не является солидарной, законопослушной противоположностью городской дезорганизации, как это предполагает большинство социологов.³⁸⁵

Собрания ВП вряд ли можно считать сообществами или даже представителями сообществ в этом или любом другом реалистичном смысле. Тем не менее, одна из уловок ВП состоит в том, чтобы определить сообщество как «всех, кто „явится“ на собрание, санкционирующее сообщество».³⁸⁶ Сообщество – это криминологическое клише: «„сообщество“ стало универсальным решением любой проблемы уголовного правосудия».³⁸⁷ «Или, перефразируя Иеремию, наши лжепророки кричат „сообщество, сообщество“, но у нас нет сообщества!»³⁸⁸ Один факт об этом «горячо уверительном слове» является неизменным: «в отличие от всех других терминов социальной организации (государства, нации, общества и т.д.), оно, кажется, никогда не используется в негативном ключе, и никогда не получает никакого позитивного противопоставления или отличительного термина».³⁸⁹

Похожий трюк наблюдается в том, чтобы оставить слово, но сменить тему. ВП решает проблемы сообщества, переопределяя всё, что оно делает, под видом решения проблем сообщества. И неважно, если в этом деле замешана лишь горстка людей, а может быть и не очень замешана. Неважно, если это незначительный вопрос. Теперь сообщество – это «микрообщество»³⁹⁰ жертвы, обидчика и «их семей, а также любых других членов их соответствующих сообществ, которые могут быть затронуты или которые могли бы внести свой вклад в предотвращение повторения [цитата опущена]».³⁹¹ Не затронуты, а только «могут быть затронуты» и не могут внести свой вклад, а только, возможно, могли бы внести свой вклад. В модели «Уогга-Уогга» (Австралия) собрание проводится в полицейском участке: «„Сообщество“ – это группа сержантов полиции».³⁹²

«Соответствующие сообщества» – это ли не бесконечный регресс? Определение сообщества через отношение к членам других, столь же предполагаемых сообществ? Семьи жертвы и преступника, которые обычно не знакомы друг с другом – даже в случае если жертва и преступник знают друг друга, – могут не быть соседями, не иметь общего круга общения и не разделять одни и те же ценности. И тем не менее, эта случайная временная совокупность, эта горстка людей воспринимается как vox populi, голос общинной морали: «Роль сообщества в восстановительном правосудии… заключается в том, чтобы установить границы сообщества, установить моральные нормы. Сообщество обеспечивает форум, на котором может свершиться правосудие».³⁹³ Что означает «установить границы сообщества»? Ничего.