Читать книгу - "Россия никогда не сдавалась. Мифы войны и мира - Владимир Мединский"

Владимир Познер: Вашей отрасли?

Владимир Мединский: Так получилось, да. В этом есть свои плюсы, есть свои минусы. Когда я только пришел на работу, то мне замы, опытные старые чиновники, со смехом сказали: «Вы знаете, если бы на Ваше место сейчас пришла Фурцева, то она бы дня за два освоилась и продолжала бы успешно работать, потому что практически ничего не изменилось». И перед нами действительно большой вызов. Деньги не огромные отпускаются на культуру. Культура — это наше колоссальное конкурентное преимущество. Даже возьмем образование в сфере культуры, оно уникально. Мы должны эту отрасль модернизировать.

Владимир Познер: Вы поймите, я ведь цитирую Вас и стараюсь очень точно воспроизвести то, что Вы сказали. Вы говорили о полноценной реформе политической системы. Не министерства культуры, а политической системы. И говорили, что это должно быть уже весной-летом этого года. Этого не было весной-летом этого года. И пока этого нет. Полноценной реформы политической системы. И говорите, что если этого не будет, то может быть очень плохо. Может быть, Вы передумали? Чуть-чуть другая оценка? Ведь этого нет, согласитесь.

Владимир Мединский: Я скажу Вам откровенно, что где-то с декабря по март этого года… Сейчас мы как раз «отмечаем» год, как были митинги на Болотной и так далее. Нам казалось, что все проблемы решаются очень легко. Нам казалось, что нам надо принять раз-два-три решения и все можно сделать. Знаете, я август 91-го года провел в Белом доме, все эти ночи среди защитников.

Владимир Познер: Да, я был на улице.

Владимир Мединский: Вот видите, мы могли увидеться. Я тоже выбегал на улицу, я листовки раздавал. Я работал в газете «Россия». Жизнь оказалась гораздо сложнее и труднее. Придя в Министерство культуры, я тоже посмотрел, как работает система и понял, что можно, конечно, помахать шашкой, но что дальше?

Владимир Познер: Хорошо. То есть все оказалось намного сложнее, чем Вы ожидали?

Владимир Мединский: Намного сложнее и намного тяжелее. Любые такие резкие действия, как за один день, они могут принести вреда отрасли больше.

Владимир Познер: То есть, когда Вы снаружи, кажется, что все гораздо проще, чем когда Вы внутри.

Владимир Мединский: Точно.

Владимир Познер: Вы коснулись митингов. Как-то Вы сказали по поводу митингов чрезвычайно интересную вещь, говоря о тех, кто принимает в них участие: «Их цели совершенно не совпадают с целями организаторов. Они не рвутся к власти. Это люди состоявшиеся, с мнением, с чувством собственного достоинства. Они сами привыкли соблюдать правила и хотят, чтобы это делали те, кто ими правит. Вот этого власть зачастую не понимает, отсюда нелепые попытки занизить число участников, отсюда натянутые обвинения в финансировании протестующих Госдепом. Понятно, что подобные заявления рассчитаны на бабушек в Красноярске, но, во-первых, бабушки не знают, что такое Госдеп, а во-вторых, лучшего способа оскорбить людей, которые пришли высказать свою гражданскую позицию, окончательно оттолкнуть их от себя, просто нет».

Вы отдаете себе отчет, что то, что Вы тут говорите, эту точку зрения не разделяет большинство ваших коллег по партии, и я думаю, что ее не разделяет и Президент страны?

Владимир Мединский: Вы сейчас процитировали мою статью в газете «Известия», которая вышла буквально на следующий день или через день-два после первого митинга на Болотной. И кстати, вот это занижение цифр действительно на первом этапе было.

Владимир Познер: Конечно.

Владимир Мединский: Зачем? Я не понимаю. Я писал о том, и я убежден в этом, что необходимо четко отделять те тысячи людей, которые принимали участие в митингах…

Владимир Познер: Десятки тысяч.

Владимир Мединский: Десятки тысяч, да. От тех десятков организаторов, которые на выходе… Ну, это политика. Каждый преследует свои личные либо узко-корпоративные эгоистичные цели. И шельмовать участников этих митингов было абсолютно неправильно. Кстати, обратите внимание, что сейчас митинги проходят совсем по-другому. Почему это произошло, как мне кажется? Это произошло потому, что десятки тысяч людей увидели, что их собственно никуда не ведут. Понимаете? Они вышли раз, второй, пятый. А что предлагается? А какой конструктив, кроме как прорвать милицейское заграждение на Большом каменном мосту? А кто будет работать?

Вы знаете, я одного из известных деятелей оппозиции пригласил в Министерство на очень важную должность.

Владимир Познер: На какую? Вы можете должность назвать, но фамилию человека не называть, чтобы понять, что это важная должность.

Владимир Мединский: Этот человек, которого я уважаю как специалиста.

Владимир Познер: Вашим личным заместителем?

Владимир Мединский: Руководителем Общественного совета Министерства культуры. Я очень уважаю этого человека как специалиста, как эксперта. Не был лично знаком, по телевизору смотрел. Специально прочитал с десяток выступлений и статей этого специалиста, и долго уговаривал. Человек отказался. Я очень расстроился. Расстроился не просто потому, что потерял или не приобрел умного и ценного союзника, а расстроился потому, что подумал: «А ведь действительно, может быть и правы те люди, которые говорят, что оппозиция не хочет работать?»

Владимир Познер: А кто это говорит?

Владимир Мединский: Они хотят критиковать со стороны. Для меня это было большим разочарованием.

Владимир Познер: Владимир Ростиславович, мы же говорим не о руководстве, это другая группа людей. Вы говорили, на мой взгляд, очень правильно о тех, кто просто шли на митинги. И о том, как их оценивать. Как мне кажется, Ваша оценка не совпадает и по сегодняшний день с оценкой Ваших товарищей по партии и не только их оценкой.

Владимир Мединский: Эта статья в «Известиях» в какое-то время опубликовалась, потом это обсуждали какое-то время в интернете, а потом совершенно неожиданно спустя неделю появилась на титульном листе, как передовица, на сайте партии «Единая Россия». Это говорит о том, что эта оценка действительно совпадает со мнением многих моих товарищей.

Владимир Познер: История. Предмет, которому Вы уделяете внимание, Вы доктор исторических наук и вообще видимо историей интересуетесь.

Владимир Мединский: Я просто люблю историю.

Владимир Познер: Да. Эта тема вообще привлекает в России очень пристальное внимание, являясь предметом яростных споров. Вы говорите: «У нас одна страна. Ее граждане должны как канон знать одну историю». Это как понимать? Как историю фактов? Например, Колумб открыл Америку в 1492 году. Или как толкование фактов, как было в Советском Союзе? Вы что имеете в виду, когда говорите: «Одна история»?