Читать книгу - "Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина - Святослав Рыбас"

Однако расчет Сталина закрепиться на Средиземном море при помощи Израиля не оправдался. Приходилось задействовать более долговременный план сотрудничества с арабами.

Изменение в настроениях советских евреев, энтузиазм, с которым они встречали посла Израиля Голду Меир в Москве на еврейский Новый год 4 октября 1948 года, а самое главное — подспудная угроза получить в лице еврейского слоя элиты «агента влияния» США повернули мнение Сталина о сионизме на 180 градусов. Теперь сионизм стал частью «широкомасштабного американского заговора с целью подрыва единства социалистического лагеря руками живущих в нем евреев» (Эндрю К., Гордиевский О. Там же. С. 420).

И здесь операция Даллеса наложилась на антисионистские умозаключения Кремля. Следственная машина заработала, выявляя все новых участников дела Сланского.

Тем не менее Сталин вдруг заподозрил, что не следует торопиться, ведь обвинения могли быть сфальсифицированные.

В Москву прибыл вице-премьер Чехословакии, министр внутренних дел Алексей Чепичка.

Создавшееся положение обсуждалось Сталиным на заседании Политбюро. «Это, возможно, провокация со стороны врага», — сказал он и привел примеры, как «честные члены партии были ложно обвинены арестованными. Чтобы не допустить использования результатов работы следственных органов врагом в своих интересах, необходимо, чтобы эти органы находились под постоянным и строгим контролем; это нужно и для того, чтобы предотвратить распространение настроений недоверия по отношению к руководящим деятелям».

Вспышка интуиции позволила ему проникнуть в замысел операции американцев, но он все еще не понимал, что такая операция существует. Он отослал Чепичку обратно с письмом к Готвальду: «Мы полагаем, как и раньше, что заявления осужденных лиц, не подтвержденные доказательствами, не могут служить основой для обвинений работников, хорошо известных партии своей положительной работой. Поэтому Вы правы, что проявляете осторожность и не доверяете опытным преступникам в том, что касается товарищей Сланского и Геминдера». (Стивен С. Операция «Раскол». С. 288–289.)

Тем не менее чехословацкая служба безопасности, фактически руководимая советскими советниками, продолжала утверждать, что Сланский — глава заговора с целью государственного переворота.

Сланского понизили в должности, он стал вице-премье-ром, хотя сохранил свое влияние в партии.

Видя, что операция затормозилась, Аллен Даллес начал новую акцию: ЦРУ через чешских эмигрантов в Германии стало распускать слух, что Сланский, оскорбленный понижением, собирается перейти в Германию. Также ЦРУ сумело передать советской разведке сообщение о якобы готовящейся американцами переброске Сланского на Запад.

К этой информации в Москве отнеслись серьезно, так как она исходила от считавшегося советским агентом сотрудника чешского отдела ЦРУ в Мюнхене Отто Хауптера. Но на Лубянке не знали, что Хауптер обо всем докладывает своему начальству, то есть он стал агентом-двойником.

В Прагу прибыл личный представитель Сталина Анастас Микоян. Он передал, что Сталин потребовал ареста Сланского.

Однако президент Чехословакии Клемент Готвальд сомневался и попросил доказательство подготовки побега Сланского. Казалось, снова судьба отводит угрозу от невиновного. И тут Даллес делает следующий ход для устранения самого твердого сторонника Сталина в Чехословакии.

9 ноября 1951 года в Праге перехватывают письма и сообщения радио «Свободная Европа», развивающие тему предательства Сланского.

В Мюнхене циркулируют слухи о каком-то важном чехе, который перебежит из-за «железного занавеса». Чтобы придать этим слухам большую силу, на американском аэродроме был разыгран любопытный спектакль: каждую ночь туда доставлялись известные чешские эмигранты, ожидавшие прибытия «важного лица». Ночь за ночью они стояли вместе с группой высших американских офицеров в конце взлетной полосы, причем им не говорили, кто именно это «важное лицо». Но они, конечно, догадывались: Рудольф Сланский. Хотя их очень просили не распространяться о бесполезных ночных бдениях, новость быстро распространилась. Об этом позаботился Чарльз Катек — глава службы ЦРУ в Мюнхене и бывший американский военный атташе в Праге. С этого момента в Москве и в Праге не было больше сомнений относительно того, что следует предпринять. (Стивен С. Там же. С. 298–299.)

23 ноября 1951 года Сланский был арестован, обвинен в шпионаже, подвергнут пыткам. Но он не сдавался. В письме в президиум ЦК КПЧ он писал: «Я знаю, что мой арест безусловно вызван серьезными причинами, — правда, мне неизвестными. Но в том, что касается подозрений относительно меня, что я совершил какие-то преступления против партии, то они, очевидно, вызваны ужасной ошибкой. Никогда в моей жизни я не предавал партию и не наносил ей сознательно вреда. Я никогда не шел на сделки с врагом.

Я хотел бы просить вас об одной милости: не осуждать меня заранее как врага. Я не враг. Я твердо уверен, что вы убедитесь в несостоятельности выдвинутых против меня обвинений».

Вскоре он понял, что все попытки объясниться бесполезны. У него не оставалось сил сопротивляться. Несколько раз он от боли терял сознание. В минуту отчаяния повесился на оконной раме, но врачи вернули его к жизни.

Он был сломлен, признал себя виновным по всем четырем пунктам обвинения: в шпионаже, государственной измене, саботаже и в военном предательстве.

В Чехословакии были арестованы сотни людей, знавших Сланского.

В обвинительном заключении, разумеется, фигурировали имена Филда и Даллеса.

Всего в круговорот операции попали около 100 тысяч человек в Венгрии, Болгарии, Румынии, Польше, Чехословакии, Восточной Германии, Албании. Около тысячи из них были казнены. Коммунистическим кадрам был нанесен небывалый удар.

Сланский и с ним еще одиннадцать человек были повешены 3 декабря 1952 года, их трупы сожжены, а мешок с прахом выброшен где-то на окраине Праги.

Обращает на себя внимание формулировка обвинителя в суде: «Общим у всех этих предателей является их буржуазное еврейское воспитание. Даже после вступления в Чехословацкую коммунистическую партию и выдвижения на высокие ступени в партийном руководстве они продолжали оставаться буржуазными националистами и стремились к собственной выгоде. Их целью было свергнуть наше партийное большевистское руководство и уничтожить народный демократический режим. Для достижения этого они вступали в контакт с сионистскими организациями и с представителями израильского правительства, которые на самом деле являются агентами американского империализма». (Эндрю К., Гордиевский О. КГБ. История внешнеполитических операций. С. 423.)

Никогда прежде в политических процессах не указывалась национальная принадлежность обвиняемых, хотя Троцкий, Каменев, Зиновьев, Радек, Якир, Ягода и многие другие были евреями. Теперь ящик Пандоры был раскрыт.

Английский резидент Салливен, которому предложил свои услуги польский особист Святло, кроме разведывательной деятельности, занимался и провокациями на национальной почве, организовал антисемитские выступления в Познани. Но то был мелкий масштаб. Сейчас же весь социалистический лагерь ужаснулся размаху злодеяний, приписываемых газетами людям с еврейскими фамилиями. Элита коммунистического лагеря вдруг стала раскалываться.