Читать книгу - "Босх в помощь! - Юрий Поляков"

– Мы поняли название книги немного по-другому – с акцентом на слово «быть». То есть «быть» – значит проявлять себя, гордиться своей национальностью, не бояться открыто признавать это. И не бояться быть при этом обвиненном в шовинизме и во всех грехах. Есть ощущение, что в вас говорит какая-то обида, что ли, что русский народ в этом плане как-то зажимается, ограничивается в этих своих проявлениях быть именно русским, а не каким-то другим.

– Да, это так. То, что у нас в России русским быть как-то неловко, и то, что во многих русских городах и весях запустение, это звенья одной цепи. Но говорить об этом не принято, даже опасно. Думаю, мне это тоже даром не пройдет.

– Разжалуют. Сошлют?

– Дальше письменного стола не сошлют.

– Из русских писателей вас не исключат?

– Из российских писателей могут, а из русских едва ли. Но из президентского совета по культуре уже хотят вывести. Советник В. Толстой сказал, что уже давно там сижу, пора меня ротировать. То, что другие сидят там еще дольше, не важно: они же не беспокоятся о судьбе русских, по крайней мере, вслух. Но вопрос настолько важен, что о себе, собственных интересах думаешь в последнюю очередь. Смотрите, идет сильное изменение этнического состава населения. В Москве это уже бросается в глаза, но и в областных городах, районных центрах тоже заметно. Процесс это естественный, особенно если учесть имперскую природу нашей страны. Остановить его нельзя. К тому же, взаимодействие наций обогащает социум, но до тех пор, пока под удар не попадают цивилизационные основы. А носители нашего архетипа, нравится это кому-то или нет, – именно русские люди.

– Да у нас в каждом столько крови намешано: потри любого русского – найдешь татарина. Или грузина. Или поляка. Или еще кого…

– Нет, это не так: русские одна из самых гомогенных, то есть, чистокровных наций в Европе, а про Америку и речи нет. Не я это говорю, а историческая генетика. Но правы вы в том, что в нашей цивилизации вопрос крови второстепенный. У нас русский тот, кто чувствует себя русским, кто хочет быть им.

– То есть, кто думает по-русски…

– …Знаете, есть люди, которые по-русски думают, а говорят и пишут о русских гадости. Лучше сказать по-другому: русские те, кто воспринимают мир по-русски.

– Выпивает, в конце концов, по-русски.

– О, это уж обязательно! У вас, кстати, есть? Армянский коньяк? Ну, ладно… А если серьезно, надо хотеть быть русским и сознательно противостоять тем, кто разрушает наш уклад, обычаи, язык, веру… Полиция тут не поможет. Нужно сплочение нации. Не зря же наши либералы так не любят слово «соборность».

– А литература?

– Настоящая литература всегда рождает общественное движение. Может, из-за этого русские писатели почти исчезли из телевизора?

– Средства массовой информации?

– Русская проблематика должна занимать в СМИ гораздо больше места, чем сейчас, помогать оформлению русским общин. Заметьте, в Москве есть очень влиятельные национальные общины: таджикская, армянская, узбекская, азербайджанская, чеченская, грузинская… А русская-то где?

– Но при этом они граждане России.

– Во-первых, не все. Во-вторых, мы говорим с вами не о гражданстве, а об этнической принадлежности. Оттого, что графа «национальность» исчезла из паспорта, чеченец не перестал быть чеченцем, еврей – евреем, а русский – русским. У нас есть и китайские, и вьетнамские общины. Они тут работают, и слава богу, что работают. Речь-то о другом: если есть разные мироощущения и уклады, они всегда, так или иначе будут притираться друг к другу, не всегда мирно. А кто будет отстаивать русский уклад? Улаживать неизбежные конфликты? Районная управа? Нет, русская община. Где она? Ее нет. А участковый милиционер в московском микрорайоне, как в нашей с Говорухиным пьесе, – узбек…

– Государство должно проявить какую-то инициативу?

– Ну а как же! У нас есть национальные субъекты, там есть министерства, аппараты, занимающиеся проблемами данного этноса, как титульной нации автономии. У русских этого нет в силу специфики расселения, в масштабах страны русской проблематикой никто системно не занимается. Ну, создайте, повторяю, в правительстве какой-нибудь «Русский Приказ», куда можно прийти и сказать…

– «Хочу, чтобы был «Русский дом» в моей Астрахани».

– Кстати, Астрахань – многонациональный город, и там тоже мощная русская община не помешает. Она нигде, кстати, не помешает. В Кимрах и Талдоме тоже.

– Но, как мы понимаем, это должна быть какая-то самоорганизация населения.

– В России любой самоорганизацией всегда занимается Кремль. Тем более что русских веками отучали самоорганизовываться. В последний раз отучали, почти поголовно истребив «черносотенцев», которые так же плохо относились к надвигающейся революции, как сегодня к ней, совершившейся, относится тот же Сванидзе. И отучили-таки. В первые десятилетия Советской власти формирование национальных культур в нынешнем виде происходило централизованно, была специально объявлена политика «коренизации», когда народам бесписьменным создавался алфавит, народам письменным, но не очень развитым (их Сталин называл «запоздавшие народы»), помогали сформировать свою техническую и творческую интеллигенцию. Нынче в смысле национальной самоорганизации «запоздавшим» оказался русский народ. Помочь ему структурироваться, считаю, необходимо, даже с точки зрения возможных угроз, которые связаны, допустим, с исламским экстремизмом. А кто будет противостоять ИГИЛу^[1]? Православная церковь – это хорошо, но православная церковь – духовная скрепа, не уверен, что она сможет организовать отпор даже украинским раскольникам, захватывающим храмы. Или возьмем такой нередкий случай. Произошел конфликт на национальной почве, скажем, русских парней с какими-то «башибузуками». Поножовщина, жертвы, чаще среди русских, не приученных чуть что хвататься за ножи. Было? Было. Что дальше происходит? За интересы «башибузуков» поднимается местная национальная община…

– Давят на власть, на полицию.

– Правильно. Кто защищает русскую сторону? Власть? Почему? Государство в лице милиции, полиции, прокуратуры должны быть третейскими судьями, а не защитниками. Таких «защитников» покупают с потрохами. Общину не купишь. Я много езжу по стране, и почти не вижу центров русской культуры, фольклора, быта….

– Может быть, поэтому сорвалась государственная программа по возвращению соотечественников из-за рубежа?

– Может быть… Смотрите: приезжает таджик в Москву и сразу попадает в орбиту таджикской общины. Возвращается на историческую родину русский человек, допустим, из старообрядцев, он куда попадает? В орбиту местных чиновников. А русской общины, которая могла бы помочь в обустройстве, оградить от неприятностей, защитить от произвола чиновников, – ее нет. Та же Москва – этот новый Вавилон, этнический котел, несплоченные этносы в нем просто растворятся. Так в истории было не раз. Где константинопольские греки? Их нет. К тому же, рождаемость среди русских серьезно отстает от приезжих. Учитывается ли этот факт при распределении средств, которые выделены на поддержание многодетных семей? Вряд ли… Печально, но пока мы народ, скорее, вымирающий.