Читать книгу - "Глобальные элиты в схватке с Россией - Александр Проханов"

На это время пришлись первые шаги по НАТО (приняты Турция, Греция, и, главное, ФРГ), а при создании общих экономических структур-предшественниц ЕС, равно как и «гуманитарных европейских надстроек», типа Совета Европы, определяющим был курс на изоляцию СССР и соцлагеря.

Что же до участия большого бизнеса, включая ТНК, то его роль в комплектовании первой шеренги евроэлиты не стоит преувеличивать. Вообще, для политика, нацеленного на высший эшелон управления, получить ярлык типа «человек от Кока-Колы» и т. п. – самоубийство. Не выгодно это напрямую и бизнесу – такой выдвиженец уязвим и на высшие посты, как правило, неизбираем. Для продвижения конкретных экономических интересов существуют вторая и третья шеренга политиков, с которой, в основном, и работает отлаженная десятилетиями машина лобби. Вообще же, такая практика лоббирования и «приватизации политиков» пришла из США и больше распространена на национальном уровне. Продвигать интересы какой-либо группы компаний среди 28 стран одновременно весьма сложно и затратно – немедленно вылезают и уши заказчика, и те, кто за них тянет. При этом всегда находится мощный оппонент. Да и вообще, политика – это больше говорильня, а деньги, как известно, любят тишину. Тем более, как уже говорилось, давно сложились тихие и надежные механизмы спонсорства и продвижения бизнес-интересов.

Примерно то же самое можно сказать о роли спецслужб, причем не только ЦРУ. У этих структур достаточно ресурсов, чтобы повлиять на рост того или иного деятеля, начиная с младых ногтей, а еще больше – для того, чтобы вычеркнуть его из политики, если не из жизни. Поэтому в серьёзных случаях, (а если мы рассуждаем об элите, то это именно такой уровень) уши спецслужб, как правило, не видны. Если же вдруг и обнаружатся, то результат, как правило, один – скандал и практически неизбежный конец карьеры. «Специальное» дело любит тишину еще больше, чем бизнес.

Другая часть евроэлиты: руководители институтов политико-экономического и гуманитарного блока ЕС, Совета Европы, ОБСЕ и т. п., – более шумна, чем натовцы и при этом очень любит постоянно быть в поле зрения. В этих организациях руководство определяется на основе ротации и национальных квот, а аппарат нанимается часто по протекции, нередко – буквально «с улицы». Как о настоящих политиках, можно говорить только о фигурах руководителей высшего эшелона.

Как ни прискорбно, со времен Спаака и Соланы действительно выдающихся людей здесь было еще меньше, чем в НАТО. Почти и лет Еврокомиссией руководил Жозе Мануэл Дуран Баррозу – профессор и бывший коммунист, а затем социал-демократ, выпускник Лиссабонского, Женевского и Католического Джорджтаунского университета, экс – премьер Португалии и прочая и прочая. И что? Почти никакого собственного следа не оставил. Речи были пламенными, но пустыми, а к концу его мандата в ЕС разразилось аж три, если не четыре кризиса: британский, греческий, восточно-партнерский (украинский) и старо-новоевропейский.

Сменившая в конце «нулевых» Солану в качестве министра иностранных дел ЕС баронесса К. Эштон запомнилась, пожалуй, только «пролетарской» внешностью. Больше надежд связывают с нынешним главой еврокомиссии люксембуржцем Ж.-К. Юнкером и руководительницей внешней политики ЕС итальянкой Ф. Могерини.

И немного о воспроизводстве элиты. Это несколько десятилетий назад в каждой стране были особые привилегированные «питомники» элит: Оксфорд, Гарвард, Эколь Нормаль, Геттинген и пр. Изучая биографии нынешних и недавних деятелей, приходишь к выводу: сегодняшний политик может получить формальное образование где угодно и учиться на кого угодно. Среди как успешных, так и малоуспешных можно встретить академических профессоров, а можно – людей, не окончивших даже бакалавриат. А с вхождением в Европу наших «бывших братьев по разуму» из Варшавского договора и Прибалтики появились совершенно особые персонажи с претензией на элитарность. Забавно, но в последнее время в евроэлите, пока в основном во втором эшелоне, однако всё чаще – и в первой шеренге занимают места выпускники советских и российских вузов – в частности, МГИМО.

Часто можно слышать о влиянии масонов: здесь немало легенд и полумистики. А вот активность таких клубов как «Ротари» или «Лайонс» видна, иногда даже нарочито. Однако выходцы из таких кругов представлены, по большей части, во второй и третьей шеренге руководства. Что же до фронтлайнеров – об их принадлежности к ротарианцам или «львам» известно немного – видимо, или клубы другие, или уровень выше клубного…

Если же серьёзно, то наиболее частый путь в большую политику Западной Европы сегодня – это участие в работе парламентских партий, начиная молодежных организаций. Реже на этот уровень выходят профессиональные дипломаты, особенно – с опытом работы в миссиях при соответствующих международных институтах, еще реже – выходцы из бюрократического аппарата (чаще – международного), но, бывает, и национального. Политик, добившийся успеха на национальном уровне, или же на общеевропейских молодежных тусовках, должен заручиться и зарубежной поддержкой. И здесь вступают в игру те самые группы влияния, о которых говорилось вначале. В общем, любой путь наверх извилист и у каждого свой. Это полностью относится и к относительно недавно появившейся политической элите Западной Европы.

Завершая тему, можно сделать следующие выводы:

Наднациональная военная и политическая западноевропейская элита сформировалась и поддерживается на основе компромисса между четырьмя источниками влияния, описанными выше.

Долгое время в этом кадровом компромиссе чуть громче звучали ноты Европы, однако в последние несколько лет ключевые посты в НАТО прочно заняли открытые выдвиженцы Вашингтона, а прочие европейские структуры переживают кризис и существенное падение авторитета.

Влияние общеевропейской элиты не стоит преувеличивать. Руководители наднациональных институтов – всего лишь модераторы, задача которых проста: помочь выработать и озвучить консенсус, основные параметры которого в случае НАТО вырабатываются в Вашингтоне, а в случае других объединений – в дискуссиях «европейских грандов» Германии, Франции, Великобритании, иногда – Италии. Остальным 25 странам остается только «брать под козырек».

Общеевропейская элита – явление свежее. Может быть, со временем её влияние и значение возрастут, а может быть – и нет. Пока же на «старом континенте» самыми влиятельными остаются лидеры стран-грандов.