Читать книгу - "1937 год: Н. С. Хрущев и московская парторганизаци - Кирилл Абрамян"

Еще сложнее выглядела структура партийного управления областью. Каждый район относился либо к промышленной, либо к сельскохозяйственной категории. Членов партии и первичных партийных организаций в промышленных районах было больше, чем в сельских. Руководство осуществлялось через бюро, во главе с секретарем или первым секретарем. К началу 1935 г. в 50 райкомах и горкомах были установлены должности второго секретаря^[339]. Партбюро пяти районов (Болоховский, Скопинский, Товарковский, Узловский, Щекинский) с 1934 г. непосредственно руководились специально созданным бюро Подмосковного угольного бассейна. Его секретарь, в свою очередь, входил в номенклатуру бюро МОК ВКП(б).

Отдельную, во многом самостоятельную от областного руководства, единицу с 1931 г. представлял Московский городской комитет (МГК). К 1935 г. он руководил десятью районными комитетами (Бауманский, Дзержинский, Кировский, Краснопресненский, Ленинский, Октябрьский, Пролетарский, Сокольнический, Сталинский, Фрунзенский). Любой московский район по количеству населения и предприятий был сопоставим с крупным промышленным центром. Каждый райком многомиллионного города насчитывал сотни первичных парторганизаций, действовавших в учреждениях, на предприятиях и т. д. Контролировать и руководить всеми ними было довольно сложно. Хрущев знал это по собственному опыту. В 1950-е гг. он признавался: «Я помню, когда я был секретарем Бауманского райкома партии в Москве, товарищ Каганович, который был тогда секретарем ЦК, вызвал меня и спросил: “Как Вы себя чувствуете в районе в московских условиях?” Я говорю – очень отвратительно, потому что имеется 300 с чем-то ячеек, там секретари избираются и переизбираются, я только регистрирую их и не могу личный контакт иметь с человеком, а если я не имею личного контакта, то я сам лично не могу влиять на эту организацию»^[340].

Реплика Хрущева намекала на еще одну проблему любой крупной парторганизации – необходимость вести точный учет ее членов и тщательно фиксировать малейшие изменения. От каждого партруководителя этого требовало вышестоящее руководство, которое хотело иметь подробную актуальную информацию о кадровых возможностях той или иной парторганизации. Для московской парторганизации, в условиях частых мобилизаций коммунистов на различные кампании, нередких переводов на работу в другие регионы страны, эта проблема стояла остро всегда.

На работу с партийными кадрами так или иначе были ориентированы все отделы Московского комитета. Однако два из них – отдел руководящих партийных органов (ОРПО) и отдел культуры и пропаганды ленинизма (культпроп) занимались этим непосредственно. Из последнего отдела в 1935 г. были выделены еще 3 новых: отдел печати и издательств, отдел пропаганды и агитации (агитпроп), отдел школ, науки, научно-технических изобретений и открытий.

С 1935 г. власть все настойчивее стала проводить кампании по очистке партии от политически неугодных партийцев. Рамки этих процессов задавались центральным партийным аппаратом. Методы удаления из партии постепенно становились все жестче, а масштабы – все больше. Пик их пришелся на 1937 г. и завершился кардинальной сменой старых партийных руководителей новыми. Как глава Московского комитета партии Хрущев старался проводить все эти кампании в соответствии с вышестоящими директивами и нес за них ответственность.