Читать книгу - "Сомали. Бесконечность войны - Иван Коновалов"

К 2000 г. общее количество погибших в гражданской войне сомалийцев достигло миллиона человек[191]. В январе 2000 года президент Джибути Исмаил Омар Гелле выступил с новым планом мирных инициатив. Коренное отличие от всех предыдущих планов — смещение акцента в создании переходного правительства в сторону гражданского общества, а не, как обычно, в сторону лидеров клановых группировок. План Джибути в сомалийском обществе поддерживали только интеллектуалы, часть бизнесменов и эмигранты, а также сторонники Али Махди, а это около 12% участников переговорного процесса[192].

Конференция в Джибути откладывалась несколько раз. Она открылась без повестки дня, но с главной заявленной целью дать легитимную основу для создания правительства и парламента. Дебаты велись в сомалийском стиле «столь долго, сколько это нужно». Руководство Сомалиленда не удалось уговорить прислать своих представителей. Из лидеров клановых группировок в работе конференции приняли участие лишь Али Махди и Хасан Hyp «Шатигуцуц», который согласился на приезд, несмотря на отказ от участия в конференции его группировки АСР.

Первый подготовительный этап Сомалийской национальной мирной конференции, совещания традиционных и клановых лидеров, был официально открыт 2 мая 2000 г. в городе Арта, примерно в 40 км к северу от столицы Джибути. Второй этап был официально открыт президентом Гелле 15 июня. Всего насчитывалось 810 делегатов[193]. Гелле пригласил, в основном, бывших министров правительства Сиада Барре, эмигрантов, бизнесменов, старейшин. Вместе с делегатами прибыло вдвое больше сопровождающих, так что всего на конференции собралось более двух тысяч человек[194]. Руководство Пунтленда обвинило Джибути в навязывании повестки дня и состава участников и отозвало своих делегатов.

Работа конференции с 13 по 26 августа закончилась избранием президента, премьер-министра переходного национального правительства (ПНП) и парламента. В принятой хартии, состоящей из шести частей, наиболее важной стала третья, где говорилось о необходимости создания сильного центрального правительства, однако указывалось на необходимость усиления значения регионов. Фактически впервые в сомалийской политической риторике прозвучало официальное признание того, что процесс децентрализации страны стал необратимым.

Президентом был избран не военный вождь, а представитель интеллектуальной среды выпускник биологического факультета МГУ доктор Абдикасим Салад Хасан. В правительстве Сиада Барре он занимал пост министра внутренних дел и одновременно заместителя премьер-министра. Салад Хасан принадлежал к подклану айр/хабр-гедир/хавийя, то есть к подклану Фараха и Хусейна Айдида. Новый парламент состоял из 245 мест. 44 места закреплялось за племенем дир (вместе с исаак), 44 — за хавийя, 44 — за дарод, 44 — раханвейн (вместе с дигил), 24 места для мелких кланов и национальных меньшинств, 25 мест специально для женщин, 20 мест для известных политиков, которые действуют самостоятельно, не защищая интересы какого-то одного клана.

В новом парламенте оказалось около ста бывших коллег Салада Хасана — министры, генералы и другие высшие чиновники режима Сиада Барре, меньше всего интеллектуалов. Состав же созданного в октябре нового Переходного национального правительства отражал стремление собрать вместе тех, кто находится в оппозиции к влиятельным военным и политическим лидерам, не принявшим временное правительство. ПНП, президент Салад Хасан и премьер-министр Али Халиф Галаид шли на сознательную конфронтацию. Например, пост министра обороны получил Абдуллахи Мусе (маджертин) — родственник и личный враг президента Пунтленда Абдуллахи Юсуфа Ахмеда, пост главы МИДа — Исмаил Хурре «Буба» (исаак) — непримиримый противник президента Сомалиленда Ибрахима Эгаля. Проводились также переговоры с одиозным генералом «Морганом», который вел войну против всех[195].

По замечанию Марка Доорнбоса: «Корень проблемы заключался в том, что процесс, запущенный конференцией в Арта, означал новую попытку восстановить государство, что вступило в конфликт с другими процессами государственного формирования, которые уже имели место в политической системе бывшего сомалийского государства»[196]. Как было видно, все попытки восстановить централизованное государство при помощи международного сообщества или соседних стран проваливались, и это привело к популярной идее внутри Сомали о построении взаимоотношений клановых территорий по принципу самоуправляемых кантонов. Второй путь — построение «регионального автономного государства» в границах единой страны, который на деле осуществили маджертин в Пунтленде, пытались также реализовать дигил и раханвейн в Бай и Бакол и хавадле в провинции Хиран. К тому же многие лидеры клановых группировок видели в ПНП прямую угрозу своей власти. Важным также остался «фактор Сиада Барре». Восстановление централизованного государства пугало многих сомалийцев возвращением диктатуры одного человека и одного клана.

Несмотря на первоначальное приветствие президентом Сомалиленда Эгалем джибутийских инициатив, парламент этого «государства» занял враждебную позицию, приняв резолюцию, гласящую, что каждый гражданин Сомалиленда, принявший участие в этой конференции, будет казнен[197]. Эгалю пришлось уступить.

Помимо Пунтленда и Сомалиленда, в оппозиционный список вошли фактически все значительные группировки — Хусейна Айдида, Османа Али «Атто», Каньяре Афрах, Мусе Суди, Хусейна Хаджи Бода, Абдуллахи Hyp Габьо, Армия сопротивления раханвейн, Национальное движение Южного Сомали[198].

Однако Хусейн Айдид и СНА стали противниками ПНП не сразу. Большинство в группировке склонялось к сотрудничеству с правительством. К тому же на этом настаивала Ливия — один из главных спонсоров внутрисомалийского диалога. Салад Хасан и Хусейн Айдид в сентябре провели переговоры в Триполи и подписали соглашение о сотрудничестве. Но вскоре Муаммар Каддафи, изменив отношение к переходному правительству, заставил Хусейна Айдида отказаться от заключения соглашения с ПНП и президентом Салад Хасаном. Лидер АСР полковник «Шатигудуд» отказался от сотрудничества с ПНП под давлением своего спонсора — Эфиопии[199]. Руководство Эфиопии относилось к конференции в Арта и ПНП изначально негативно, так как для него любое восстановление и усиление Сомали означало бы усиление сепаратистских тенденций в эфиопском Огадене.