Читать книгу - "Гамбит Воскресенского, или Как я свергал Александра Лукашенко - Юрий Воскресенский"

как мычание коровы, и вполне понятны людям». Великий белорусский писатель сказал это сразу после первых президентских выборов 1994 года. Можно спорить по форме, но не по сути: с момента своей первой электоральной кампании Лукашенко был предельно прост и понятен людям. А что могли противопоставить оппоненты в 2020-м, кроме того, что «Лукашенко должен уйти»?

Виктор Бабарико в качестве своих программных тезисов заявил незадолго до собственного задержания: «Есть вещи, которые всегда делаются правильным менеджером. Первое – формируется система, то есть ты должен понимать, как она устроена. И я ее понимаю. Второе – приглашаются умные люди, которые являются профессионалами и возглавляют части этой системы. Третье – ты не мешаешь им работать, они готовят правильные предложения. Четвертое – ты выстраиваешь систему мотивации для этих людей, при которой их мотивация зависит от KPI, от этих точек, где в нашем случае находится благосостояние экономики страны». В общем, сплошная вода на киселе.

Повторю уже сказанное до этого. Все эти бабарикинские маркетинговые построения означали одно: ничего конкретного, кроме благих намерений, у него не было. Разве что еще такие заумные тексты, которые не понимал избиратель. Его инициативную группу возглавил сын Эдуард, что позволяет сделает определенные выводы о профессионализме команды, которая могла бы реализовать его установки. Ну а к чему приводит управление под эгидой наспех набранных людей без политического опыта, хорошо видно на примере Украины. И в 2014 году, и позже, в 2022-м. Это пока даже не портреты героев тогдашних дней, а так, легкие карандашные наброски.

Закончить же смысловой блок хочу фразой упомянутого уже Виктора Степановича Черномырдина: «А кто попытается мешать – о них мы в лицо знаем! Правда, там не назовешь это лицом!».

Есть ли у вас «план Б»?

Этот вопрос мучил меня в ходе всей избирательной кампании, с мая по август. Регулярно приходя в штаб Бабарико сдавать собранные подписи, я все время спрашивал у его ближнего круга: «Есть ли у вас “план Б” на случай нерегистрации?» Я их доставал ежедневно. И вот настал тот счастливый день, когда к нам с коллегами вышел объясниться сам Виктор Дмитриевич. У нас с ним состоялся примечательный диалог:

– А что мы все будем делать, если вас не зарегистрируют?

– Вы разве не видите, что это уже невозможно. Времена изменились, и это сделали мы!

– Допустим. И все же вероятность этого есть, несмотря на вашу замечательную патетику. Какие следует предпринимать меры, если случится форс-мажор, к примеру, и вас арестуют?

– Никакого форс-мажора не может быть по определению. Времена уже не те! Идите и спокойно работайте!

Сцена и сейчас у меня перед глазами, как будто это было вчера. Что это, если не инфантилизм и безответственность человека, которому история предложила роль, на которую он никак не подходил? Бабарико то ли не читал, то ли забыл истину, которую обязан помнить каждый политик: мы в ответе за тех, кого приручили. А меня очень быстро начали терзать смутные сомнения на этот счет.

И я не раз говорил своим сборщикам подписей: «Ребята, за штабом бабариканцев ничего нет, ни программы, ни перспективы». Вы вправе спросить: «Почему ты тогда не ушел, все знающий и все понимающий Воскресенский?»

Ответ у меня есть, и он предельно простой. Я уже не мог бросить людей, которые мне поверили и доверились. Мы стали товарищами и единомышленниками, причем за короткое время. Каждый день подводили итоги работы за кружкой ароматного чая. Общались. Шутливо делили должности. Строили разные планы на политическое будущее.

Я и сейчас благодарен каждому из той моей удивительной команды. Это были состоявшиеся, интересные люди. Всем им было что терять в случае нашего поражения. Но нас объединяла и подталкивала вперед идея. Мы искренне желали нормальных перемен, поскольку понимали: наступил застой, общество погрязло в нем, чтобы идти дальше, нужны перемены.

Наша драма заключалась в том, что мы не знали, какие именно это будут перемены. Мы, дисциплинированные люди, заставшие советскую эпоху, просто доверились новым лидерам. Были уверены, что про суть перемен они знают. Увы, иллюзии быстро развеялись, как дым над водой.

Однако мы по инерции работали, были на передовой. Очень много общались с людьми. Выслушивали и сопереживали им. Давали дельные советы. У нас все шло от души, от сердца, а не по разнарядке и пунктам параграфа. Поэтому подписей мы насобирали как грибов после дождя.

И вот еще одна забавная деталь. Тихановский тогда проводил свои первые бурные весенние акции на Комаровке – главном рынке страны, став там прямо-таки народным трибуном. Штаб Бабарико испугался и категорически не советовал соваться на Комаровку. Но наш актив Первомайского района принял решение дополнительно собирать подписи за своего претендента здесь же, в центре притяжения людей если не со всей Беларуси, то ее столицы точно.

Тень Тихановского нас не пугала. Кстати, там же, на Комаровке, началось первое активное сближение штабов. Рядом с нами стояли «цепкаловцы», чуть поодаль – «тихановцы». В целом по всей стране инициативная группа Бабарико собрала 425 тысяч подписей в поддержку своего кандидата, «цепкаловцы» – 220 тысяч, «тихановцы» – 146 тысяч. Однако все это оказалось бессмысленно.

Воюешь с властью – не воруй

18 июня Бабарико с сыном были задержаны. Очень скоро выяснилось, что абсолютно за дело. Все мы оказались в подвешенной ситуации, с идиотским классическим вопросом наперевес: «Что делать?»

Как уже не раз было сказано выше, никакого «плана Б» у команды не было. Она была заточена на праздник и братание. В конце 20-х чисел июня районные координаторы инициативной группы добились встречи в офисе Бабарико с тогдашним начальником его штаба Виктором Котелком Кривко (я начал его так звать за словно сросшийся с ним головной убор, и это прозвище к нему приросло).

Колесникова, начавшая выходить на первые роли, к нам выпорхнуть не соизволила. А мы настойчиво требовали от Котелка координации действий и ответа на вопрос, как в фильме «Ликвидация»: «Что дальше, Фима? Что дальше?»

Котелок же в итоге оказался даже хуже глуповатого, но энергичного мистера Фикса, забавного персонажа «80 дней вокруг света». У Фикса было полно планов. Пусть они не давали результат, однако хоть что-то. У Котелка с Колесниковой не было ничего.

А еще мы добивались разумной конкретики, понимая, что настает момент истины. Было очевидно: любой призыв к людям выйти на улицы без руководства ими непременно приведет к трагедии. Без представителей штабов кандидатов инициативу могут перехватить маргиналы, радикалы и даже криминал. Так вскоре и вышло. Все самые негативные предположения подтвердились. Но это было уже