Читать книгу - "Нефтяная ломка. Что будет с властью и Россией - Алексей Кунгуров"

Банки тоже встали в очередь на получение государственной помощи. Правительство уже решило их докапитализировать (то есть накачать бюджетными деньгами) на триллион рублей. Кто там следующий в очереди с протянутой рукой? Цена на алюминий покатилась вниз почти теми же темпами, что и нефтяные котировки. Медь и никель дешевеют медленно, но верно. Не обвал, но тенденция неприятная. Поэтому не исключаю, что металлургические гиганты тоже вскоре начнут шантаж правительства: мол, или дайте денег, или мы объявляем дефолт. Им слабый рубль как бы должен быть выгоден, но они, разумеется, тоже обременены колоссальными валютными долгами, и при снижении мировых цен будут не способны их обслуживать. Опять же, металлургическое производство очень энергоемко, а внутри РФ стоимость энергоносителей почему-то растет, а не падает, как в остальном мире. И это не прибавляет металлургам жизнеспособности.

Но идиоты изо всех сил пытаются жмуриться. Некоторые феерические кретины рассуждают в таком духе: экспорт нефти дает лишь 10 % ВВП, соответственно даже если экспорт нефти вообще прекратится, мы станем лишь на 10 % беднее. Это тупость настолько космического масштаба, что даже не знаю, стоит ли ее разбирать. Ладно, постараюсь быть краток.

Как я уже не раз говорил, ВВП – показатель совершенно абстрактный и потому он может кардинально меняться в зависимости от методики подсчета. Скажем, падает в Гейропке ВВП, а правительства хотят показать рост. Не беда, в ВВП включается рынок наркотиков и проституции – и, о чудо, ВВП на бумаге растет. Я не шучу, объемы наркоторговли и проституции официально включаются в ВВП некоторых европейских стран. Снова падает ВВП? Это не беда: даже если вы совокупляетесь другим индивидом бесплатно, статистика будет считать это сексуальной услугой по среднему прейскуранту борделя. И ВВП просто взлетит в небо!

В любом случае сырая нефть по определению не может быть составляющей ВВП, потому что этот показатель отражает рыночную стоимость всех конечных товаров и услуг (то есть предназначенных ДЛЯ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО УПОТРЕБЛЕНИЯ), произведенных за год во всех отраслях экономики на территории государства для потребления, экспорта и накопления. Поскольку нефть невозможно употреблять, то включение этой позиции в ВВП России – такой же шулерский прием, как учет наркотрафика и сексуслуг в ВВП Великобритании. Уже только по этой причине совершенно бессмысленно говорить о том, какую долю в ВВП России занимает нефтеэкспорт.

Вторая причина, по которой цифра в 10 % или даже в 30 % является бессмысленной, заключается в том, что полученные нефтедоллары наворачивают счетчик ВВП несколько раз. Продали нефть на миллион, потом этот миллион экспортер перевел в рубли, которые осели на его банковском счете. А банк выдал в виде кредита под 15 % годовых – вот еще на 150 тысяч оказана финансовая услуга. Впрочем, методики подсчета могут быть разными, это ж дело вкуса – можно включить в ВВП не только проценты по кредиту, но и сам кредит, итого ВВП вырастает на $1,15 млн. Клиент, взявший кредит, обменял рубли на валюту, закупил за границей стиральные машины и импортировал их в РФ – вот ВВП вырос еще на миллион. А государство взяло 15 % таможенной пошлины. Отлично! Это же «госуслуга», а госуслуги у нас включаются в ВВП.

Дальше стиральные машины поступили в розничную сеть и были проданы населению за $3 млн с учетом всевозможных накруток. Включаем эту сумму в ВВП. А купили их те же нефтяники, которые получили зарплату с проданной нефти. Продавец успешно отбил затраты на свою купи-продайскую деятельность и решил побаловать себя, приобретя лимузин и дворец на Рублевке. Теперь миллион долларов через посредничество банка, разумеется, получат девелопер с автодилером, и счетчик ВВП накручивается и накручивается, накручивается и накручивается. И вот в итоге тот самый миллион нефтедолларов занимает номинально всего лишь 10 % от ВВП, но по сути-то мы имеем дело лишь с одним миллионом нефтедолларов, который ушел из России, несколько раз прокрутившись на потребительском рынке. И не будь его, ничего бы не было – ни стиральных машин, ни лимузина, ни госуслуг, ни банковских кредитов, ни даже особняка на Рублевке.

* * *

Впрочем, мы отвлеклись от основной линии. Итак, бесспорно, что госбюджет из-за падения нефтяных цен получает фатальную пробоину. Идиоты верещат, что нам это не страшно, потому что ослабление рубля позволяет избежать дефицита бюджета. Ну, если воспринимать обязательства бюджета лишь как необходимость выплачивать зарплаты медикам и учителям, то да, они, возможно, получат свои гроши именно таким номиналом, как было обещано (по факту, однако, во многих регионах началось урезание зарплат бюджетникам). Правда, стиральных машин, телевизоров и даже гречки бюджетники купят на свою зарплату ровно вдвое меньше, но это уже никого не колышет. Им не привыкать, пусть затягивают пояса.

Однако бюджет – это, например, еще и оборонный заказ, и в условиях стагфляции и роста ставок по кредитам производитель не сможет работать по старым ценам, а правительство не сможет платить по новым. Не забываем, что наша промышленность имеет критическую зависимость от импорта, так что номер, как с бюджетниками, тут не прокатит. Итог очевиден: государство будет сворачивать расходы на оборону, и не только. Любые крупные инфраструктурные проекты, где не предполагаются гигантские откаты, будут заморожены. Все это самым естественным образом благодаря принципу домино вызовет волну увольнений, сокращений и даже закрытий предприятий.

А это уже нанесет удар по региональным и местным бюджетам, которые наполняются не напрямую доходами от экспорта углеводородов, а опосредованно. Например, если в федеральный бюджет сырьевые гиганты платят экспортные пошлины и НДПИ, то в региональный бюджет Югры, где осуществляет деятельность та же «Роснефть», идет налог на прибыль, за счет которой формируется 44 % доходной части казны. Мудрые финансовые «гении», верставшие бюджет ХМАО на 2015 г., заложили в расчеты стоимость барреля аж в 100 долларов. Но «Роснефть», для которой главная задача в текущем году – расплатиться по внешним долгам, высосет все доходы у своих региональных «дочек», так что не удивлюсь, если последние нарисуют в своих отчетностях убытки, а с этих убытков заплатят соответствующие налоги. Более того, компания вынуждена будет свернуть все свои проекты развития и даже на текущих расходах будет жестко экономить, осуществляя лишь самые необходимые траты. Следовательно, рухнет бизнес у сотен нефтесервисных предприятий, кормящихся вокруг гигантов индустрии. Это означает как минимум – недополученную прибыль, а в худшем случае – остановку предприятий и волну увольнений. Снова в действие вступает принцип домино. Бюджеты именно богатых сырьевых регионов понесут в 2015 г. самые чувствительные потери.

Федеральный бюджет может компенсировать выпадение своих доходов за счет обесценивания рубля, но регионы так поступить не смогут, а инфляция ударит по ним весьма чувствительно, усугубив и без того угрожающий дефицит бюджета. Соответственно, крупные инфраструктурные проекты будут заморожены или катастрофически сокращены – не будут в запланированном объеме отремонтированы и построены дороги, мосты, не будут выполнены капитальные ремонты школ и больниц. Это значит, что заказы потеряют тысячи предприятий в строительном секторе. Обычно в кризисной ситуации региональные власти концентрируют заказы у нескольких крупных подрядчиков, с которых кормятся сами чиновники, а остальные идут ко дну. Принцип домино в действии. Снова в результате не видим ничего, кроме роста безработицы и падения доходов населения.