Читать книгу - "Убийство демократии - Уильям Блум"

Довольная своим «внешнеполитическим успехом» в обеспечении соглашения в Нью-Йорке администрация Клинтона, казалось бы, была готова терпеть любые бесчинства.

Но советник Седра впоследствии заявил, что когда военные согласились на переговоры, «все это было дымовой завесой. Мы хотели, чтобы санкции были отменены… Но мы никогда не собирались действительно согласиться с решениями, принятыми на Губернаторским острове, что, я уверен, каждый теперь уяснил для себя. Мы тянули время».

Аристиду никогда не нравился план ООН, который предусматривал амнистию для участников переворота против него. Он заявил, что Соединенные Штаты оказывали на него давление, чтобы он его подписал [31].

Выступая перед конгрессменами в начале октября, сотрудник ЦРУ Брайан Лателл — который ранее высоко оценивал Седра и его правление — охарактеризовал Аристида как психически неуравновешенного. Было ли это связано с полученной ЦРУ информацией от агентов в гаитянских вооруженных силах? Во время избирательной кампании недоброжелатели Аристида на Гаити на самом деле распространили слух, что он был психически болен [32]. Лателл также свидетельствовал, что Аристид «уделяет мало внимания принципам демократии», призывая сторонников к убийству своих противников путем necklacing, когда пропитанную бензином покрышку надевали на шею жертвы и поджигали. Ни Лателл, ни кто-либо другой не предоставил никаких доказательств участия Аристида в такой явной провокации. Хотя это не означает, что necklacing не использовался как акт отмщения гаитянскими массами, как это было в 1986 году после свержения Дювалье.

В то же время, конгрессмены оперировали документом, в котором якобы описывалась история болезни Аристида: он лечился в психиатрической больнице в Канаде в 1980 году, где ему был поставлен диагноз «маниакально-депрессивный психоз» и предписаны большие дозы нейролептиков. Это сообщение было описано в средствах массовой информации, как исходящее от ЦРУ, но даже Управление отрицало его подлинность, отмечая, что видело документ прежде и пришло к выводу, что это частичная или полная подделка. Но ЦРУ добавило, что по-прежнему считает верным свой психологический портрет Аристида 1992 года, в котором заключалось, что свергнутый президент, возможно, был психически неустойчив.

Претензии были отклонены Аристидом и его пресс-секретарем, а независимые проверки больницы в Канаде не выявили записей о том, что он был там пациентом. Тем не менее у противников Аристида в Конгрессе теперь появилось основание пытаться ограничить степень его поддержки со стороны США, и некоторые из них утверждали, что Соединенные Штаты не должны втянуть себя в гаитянские авантюры от имени таких лидеров [33].

«Он [Лателл] представил самое примитивное, одномерное сообщение, какое мог, — он убийца и психопат», — сказал представитель администрации, знакомый с докладом Лателла об Аристиде [34]. В 1960 году правительство Эйзенхауэра расценило поведение другого темнокожего иностранного лидера, не продавшегося Pax Americana, — Патриса Лумумбы — как «неустойчивое», «иррациональное, почти психотическое» [35]. Оппоненты Нельсона Манделы часто описывали его аналогичным образом. Некоторые из выдвигавших такие обвинения, возможно, действительно верили, что намеренное отрицание установленного США порядка является признаком безумия.

Хунта, обеспокоенная тем, что президент Клинтон может приказать начать военные действия против Гаити, была довольна докладом об Аристиде. Пресс-секретарь отметил: «После того как от наших друзей в ЦРУ появилась информация об Аристиде и Конгресс начал говорить о том, каким плохим он был, мы полагали, что риск вторжения исчез» [36].

Хотя администрация Клинтона публично отвергла утверждения о психическом нездоровье Аристида в недвусмысленных выражениях, она тем не менее продолжала вести переговоры с гаитянскими военными — политика, которая ошеломила сторонников католического священника. «Видимо, — поражался Роберт Уайт (Robert White), бывший посол США в Сальвадоре и добровольный советник Аристида, — ничто не поколеблет трогательную веру, которую правительство Клинтона питает в отношении честности гаитянских вооруженных сил».

Сторонники Аристида утверждали, что такая вера — отражение долгих отношений между американскими военными и высшим командованием Гаити, Седра и Франсуа, начальником полиции: оба прошли военную подготовку в Соединенных Штатах. Журнал «Тайм» предположил, что «позиция США в отношении некоторых приспешников в Гаити не так враждебна, как указывает американская риторика» [37].

Это отношение было прокомментировано Комитетом юристов по правам человека (Lawyers Committee for Human Rights):

«Столкнувшись с разговорами [Аристида] о радикальной реформе, сработал старый и закоренелый американский инстинкт. Повторившийся в бесчисленных странах во время и после окончания холодной войны, он заключается в следующем: если вы сомневаетесь, рассчитывайте на вооруженные силы как на единственную институциональную гарантию стабильности и порядка» [38].

Действительно, Рейган и Буш смотрели на армию как на пример этих качеств, несколько раз похвалив искреннюю приверженность гаитянской армии к демократии [39].

Правительство Клинтона было столь же лицемерно по вопросу о Гаити, как и его предшественники. Это иллюстрирует его выбор на пост министра торговли Рона Брауна (Ron Brown), высоко оплачиваемого и чрезвычайно активного лоббиста Бэби-Дока Дювалье [40]. Ложь Седраса «с пеной у рта» во время соглашений на Губернаторском острове, казалось, обеспокоила вашингтонских чиновников намного меньше, чем несогласие Аристида сформировать совместное правительство с вооруженными силами [41]. К февралю 1994 года не было секретом, что Вашингтон собирался избавиться от Аристида. «Лос-Анджелес тайм» сообщила: «Официально [США] поддерживает восстановление Аристида. Конфиденциально, однако, многие чиновники говорят, что Аристид… является настолько политически радикальным, что вооруженные силы и финансовая элита острова никогда не позволят ему вернуться к власти» [42].

Идеологические, если не эмоциональные, антипатии высших должностных лиц вашингтонской администрации к политике Аристида не уступали таким антипатиям правящего класса страны. Кроме того, главная причина некоторой немилости Вашингтона по отношению к гаитянским военным имела мало общего с их злостными нарушениями прав человека. Это было скорее связано с тем, что репрессии на Гаити побуждали десятки тысяч людей становиться беженцами, вызывая у Соединенных Штатов серьезную головную боль и проблемы с имиджем в странах Карибского бассейна и во Флориде, а также стоили сотни миллионов долларов.

Пропасть между администрацией и Аристидом расширилась еще больше, когда государственный секретарь Уоррен Кристофер (Warren Christopher) заявил, что группа гаитянских парламентариев, которых он назвал «центристами», вьцвинула план, включавший амнистию офицеров — участников государственного переворота, и предлагал Аристиду назначить премьер-министра, который, в свою очередь, создаст кабинет, приемлемый для внутренних врагов Аристида. Эти шаги, согласно плану, создадут коалиционное правительство и расчистят путь для возвращения Аристида на пост.