Читать книгу - "Интифада - Андрей Правов"

Панов вошел в спальню и положил девушку на кровать. Быстрым движением он сорвал с себя брюки и рубашку, замечая при этом, что Соня тоже стремительно раздевается.

«О, Боже! Это свершилось… Какое невероятное ощущение! Какое счастье!»

Потом они еще долго лежали рядом в надвигавшейся темноте и молча курили. Потом снова перешли к объятиям. Опять курили и опять наслаждались друг другом. Пока неожиданно тишину не нарушил звонок телефона.

– Если это звонят мои родители, скажи, что я уехала еще три часа назад, – зашептала на ухо Панову Соня.

Алексей Константинович снял трубку. Действительно, это звонил Марк. Он интересовался, не слишком ли его дочь Соня и друг Алеша увлеклись разговорами о политике. Пора, дескать, и меру знать.

– Нет, нет, Марк, – не моргнув глазом, сказал Панов. – Мы давно все наши разговоры завершили. И Соня уехала. Это было часа три назад. Так что, очевидно, она скоро будет дома. Вероятно, заехала еще куда-нибудь. Может быть к подруге. Не знаю.

– Ну, хорошо, ладно, – неуверенно ответил Марк.

Алексею Константиновичу четко показалось, что он ему не поверил.

«Да и не удивительно, – подумал он. – Знал бы Марк на самом деле, какими «разговорами о политике» мы занимаемся в моей квартире! Думаю, он бы возмутился. Не исключено даже, что вообще бы заявил, что рвет со мной все отношения. Так что не надо ему ничего говорить. Пусть пребывает в неведении».

– Алекс, ты не говори папе о нашей с тобой связи, – как бы в подтверждение мыслей Панова сказала Соня. – Он нас, скорее всего, не поймет. Впрочем, как и мама. И уж тем более мой брат. Тот вообще искренне уверен, что половая связь между мужчиной и женщиной может иметь место только в одном случае – если они муж и жена. И убежден, что еврейка обязана выходить замуж только за еврея. Но ты не бойся. Никто ничего не узнает. Я буду молчать. И никогда ни в чем не признаюсь. Даже, если меня будут пытать.

– Ну, уж этого не надо! – улыбнулся Панов. – Не думаю, чтобы Марк был бы таким кровожадным. Но ты хотя бы позвони ему. Скажи, что с тобой все в порядке, что заехала к подруге, а завтра утром будешь дома.

– Значит, ты решил оставить меня на ночь?

– Ну а как же ты поедешь на машине после выпивки? Да и что в этом плохого?

– Нет, наоборот. Все прекрасно. Остаюсь с удовольствием.

Соня достала из сумки мобильный телефон и набрала домашний номер, а затем довольно долго ходила по комнате с трубкой, время от времени отстраняя ее от уха, показывая таким образом как ей не нравится все то, что она слышала.

– Все, папа, – наконец решительным тоном сказала она, – я остаюсь ночевать у Яны. Завтра у меня свободный день. Так что спешить никуда не надо. Ты спокойно иди на свое дежурство, а я появлюсь часикам к одиннадцати. Скажи маме, чтобы приготовила завтрак. Ладно, все… Больше говорить не могу…

– Ругается? – спросил Панов.

– Еще как! Он, скорее всего, думает, что я с каким-нибудь молодым балбесом связалась. О тебе, естественно, речи не идет. Ну, да ладно, хватит об этом. Скажи, какие твои дальнейшие планы?

– Думаю через несколько дней снова съездить в Газу. А затем, как ты и советовала, посетить Восточный Иерусалим. Там ты мне можешь составить кампанию. А в Газе у меня тоже появилась помощница…

– Так, так, отсюда поподробнее, – нахмурила лоб Соня.

– Да, нет. Как твоя соперница она совершенно безобидна. Это палестинка. Мусульманка, со всеми вытекающими отсюда характерными особенностями женского поведения с мужчинами. То есть к ней лучше не подходить ближе, чем на метр. Я с ней познакомился еще два года назад, в Исламабаде. Она там училась в Исламском университете. А до этого закончила среднюю школу в Москве, поскольку ее мать русская, и они всей семьей жили где-то в Черемушках. Ее имя Азиза Масри…

– Вот это да! – почти подскочила на кровати Соня. – Да я ее отлично знаю. Мы вместе учились в школе в районе Нагорной улицы. Даже были в одном классе. Надо же, какие бывают совпадения! Ее мать была хорошо знакома с моей мамой. В раннем детстве они вместе возили нас в центр Москвы, в музыкальную школу. А ее отец – действительно палестинец. Я это как-то упустила… Так что, они теперь живут в Газе?

– Не они, а только Азиза. Мать вернулась в Москву, а отец снова женился и уехал в Ливан.

– Ты с ней говорил? Что она думает обо всем здесь происходящем? Кого поддерживает?

– Поддерживает она, естественно, палестинцев, то есть своих. В целом мне показалась, что Азиза симпатизирует ХАМАС. Но и много говорила мне о необходимости продолжать мирный процесс.

– Мне было бы очень интересно с ней встретиться. Поговорить о происходящем вокруг. Можешь устроить?

– Наверное, да. Приглашу ее в гости. И ты подъезжай. Вот вы и поговорите обо всем, вспомните школьные годы.

– Когда ты едешь?

– Думаю уже во вторник – среду. Зачем откладывать?

Соня осталась у Панова до утра в понедельник. В воскресенье она снова звонила отцу, снова ходила по комнате с мобильным телефоном в руке и вяло отбивала атаки Марка. Полдня в воскресенье они купались в бассейне. А вечером снова гуляли по Старому городу в Яффо. Сидя за столиком ресторана-«поплавка» в порту, девушка долго наблюдала за заходом солнца, а затем неожиданно почти что схватила руку Панова, прижала ее к сердцу и зашептала:

– Господи, какое счастье, что я тебя встретила! Никогда в моей жизни ничего подобного не было. Возвращайся быстрее. Я буду тебя ждать. Очень ждать…

Подобное проявление чувств несколько насторожило Алексея Константиновича. Против романа с Соней он, естественно, ничего не имел. Она молода и очень хороша собой. Но в его планы, по крайней мере на тот момент, никак не входила сама идея брать на себя по поводу этого романа какие-то «повышенные обязательства»…