Читать книгу - "Реформатор - Сергей Хрущев"

Дело было не только и не столько в Тито. Он устал от непрекращающихся стычек с Молотовым по поводу отношений с Западом. Отец хотел договариваться, а Молотов занимал бескомпромиссную «сталинскую» позицию. И вот теперь он подыскал замену Молотову на министерском посту – уж очень тот одиозная фигура, а с Тито он вообще не то что договориться, разговаривать не в состоянии. На место министра иностранных дел отец продвигал Шепилова. Он возлагал на Шепилова большие надежды как на единомышленника и союзника в налаживании отношений с Америкой, Европой, прокладывании пути в Африку, Азию, на Ближний Восток. Отец твердо вознамерился выводить Советский Союз на мировую арену. Хватит нам сидеть взаперти в своих границах, надо показать миру, и не на словах, а на деле, что мы – мировая держава. Внешне все выглядело невинной рокировкой, Вячеслав Михайлович, с его авторитетом и опытом, оставаясь первым заместителем председателя Совета Министров и членом Президиума ЦК, своего влияния не потеряет. На деле же, и Молотов это отлично понимал, отец его задвигал, и задвигал навсегда. Молотов хорошо знал Шепилова по работе в ЦК. Тот всегда держал нос по ветру и, естественно, не только не станет на него ориентироваться, но сделает все, чтобы отставить его, Молотова, от международных дел. Президиум проголосовал «за», и Молотов не мог не подчиниться партийной дисциплине.

В результате Молотов оказался как бы не у дел. К иностранным делам Шепилов его, как и ожидалось, не подпускал на пушечный выстрел. Вячеслав Михайлович не знал, чем себя занять, и в середине июля 1956 года надумал съездить в Донбасс. В 1920 году он секретарствовал в Донецком (тогда Донецк назывался городом Троцк) губернском партийном комитете, через год встал во главе всей Украины. Последний раз Молотов посетил Донбасс в мае 1933 года уже в качестве председателя правительства. И вот теперь, на досуге, столь понятная старикам ностальгия потянула его навестить места, где прошли молодые годы.

Поводом для поездки послужили очередные упущения в угольной отрасли. Вячеслав Михайлович написал записку в Президиум ЦК с обоснованием своей поездки. Без формального одобрения Президиумом его члены не то что в Донбасс, в отпуск не ездили. Послесталинское руководство помех таким поездкам не чинило, отец много разъезжал сам, считал, что «знакомство с жизнью» идет на пользу членам высшего руководства страны.

Но не на этот раз. Отец вообще ревниво относился к вмешательству кого-либо (помимо его самого) в дела «его» Украины. А тут Молотов. Что он понимает в угле, в шахтах, в Донбассе? На фоне уже почти нескрываемой взаимной неприязни желание Молотова прокатиться в Донбасс отец расценил как вызов. Возможно, даже как попытку прощупать местное партийное начальство, но я в это не особенно верю. Догматик Молотов не пошел бы против уже упомянутого мною решения XI съезда партии, запрещавшего какую-либо фракционную деятельность. Любая критика центра в разговорах с секретарями обкомов воспринималась Сталиным, а значит и Молотовым, как нарушение партийной дисциплины и заслуживала сурового наказания. Молотов такого себе позволить не мог. Одно дело обсуждать, даже осуждать поведение Хрущева в своем кругу, в крайнем случае, поставить вопрос об отрешении его от должности, а затем вынести уже готовое решение на формальное утверждение Пленумом ЦК. И совсем другое – выносить сор из избы, по-троцкистски возбуждать «низы», затевать дискуссию, пусть и приватную. Нет, такого Вячеслав Михайлович и вообразить себе не мог.

Отец тоже навряд ли всерьез считал возможным заговор против себя, тем более в связи с поездкой Молотова в Донбасс. Он выступил против из ревности. Тут же, на заседании Президиума ЦК, вызвался сам съездить в Донбасс, затем объехать и другие угольные регионы Украины, профессионально разобраться во всех их проблемах, изложенных и не изложенных в записке Молотова.

Члены Президиума согласились с отцом, 3 августа 1955 года постановили: «Поехать в Донбасс тов. Хрущеву (а не тов. Молотову), числа 13 августа»⁴³⁷.

Молотову в порядке компенсации предложили на выбор посетить Баку или на Украине Кривой Рог, Никополь и Запорожье. Молотов разобиделся вконец, но все-таки по дороге в Крым, на свою любимую дачу в Мухалатке, 9–14 августа побывал и в Кривом Роге, и в Никополе, и в Запорожье. Принимали его там прохладно. Украинское республиканское руководство им вообще не заинтересовалось, они готовились к приезду Хрущева. Естественно, все это симпатии к отцу у Молотова не прибавило. Да и о какой симпатии можно было говорить в августе 1956 года? 13 августа, как и предписывалось решением Президиума ЦК, отец выехал в Донбасс. В тот же день он вместе с первым секретарем ЦК Компартии Украины Кириченко осмотрел железобетонные крепления штреков на строительстве шахты «Ветка-Глубокая», неподалеку от столицы Донбасса Сталино (Донецка), затем переехал в Макеевку, город его юности, спустился в шахту 13-бис, осмотрел выставку горнопроходческого оборудования. 14 августа он снова в шахте, теперь уже № 1 имени Челюскинцев, а затем совещался с местным руководством, обсуждал проблемы угольщиков с директорами заводов и шахт, учеными и инженерами. 15 августа он переехал в соседнюю Ворошиловградскую (Луганскую) область, в поселок Красный Луг. Там с использованием новейших технологий прокладывали шахту Ново-Павловскую. После осмотра шахты – еще одно совещание. Строительством шахты отец остался доволен, а вот условия жизни шахтеров его огорчили: теснота, скученность, отсутствие удобств. Он выговорил Кириченко, тот обещал принять меры, но тут же пожаловался на Москву – Госплан и министерства задерживают, а то и вовсе зажимают фонды. На переговоры с ними, уговоры даже у него, члена Президиума ЦК, уходят недели и месяцы. Отец прекрасно понимал Кириченко, в свое время он сам натерпелся от московской бюрократии. 16 августа отец возвратился в Сталино, собрал совещание с участием московских и украинских министров и по его окончании поехал в Исследовательский институт механизации угольных шахт еще раз поговорить с учеными.

17 августа он выступил на митинге в Сталино, где на центральную площадь собралось практически все население города и окрестных поселков, не столько послушать первого секретаря ЦК КПСС, сколько поглядеть на своего знаменитого земляка.

18 августа отец уже в Днепропетровске разбирался с состоянием дел в черной металлургии Украины. Дальше путь его лежал на запад, в не столь знаменитый, как Донецкий, но тоже очень важный, Львовско-Волынский угольный бассейн. 20 августа он проводит в общении с шахтерами Нововолынска, 21-го и тут спустился в шахту, выступил на совещании и городском митинге в Червонограде Львовской области, а вечером проинспектировал окрестные колхозные поля. День получился насыщенным до предела.

22 августа отец возвратился в Москву. По возвращении разослал членам коллективного руководства подробную, изобилующую техническими тонкостями записку. 24 августа 1956 года Президиум ЦК заслушал отчет Хрущева о поездке: «Положение с углем плохое. Неслаженность в работе. От Госплана и Госэкономкомиссии идет полная неразбериха. За 1956 год из-за понижения производительности труда себестоимость тонны угля выросла более чем на 6 рублей».

Булганин, Сабуров, Первухин, Каганович, Маленков согласились с Хрущевым: «Госплан работает плохо». Находившийся в отпуске Молотов на заседании отсутствовал.