Читать книгу - "Убийство демократии - Уильям Блум"

Две другие страны, граничащие на большом протяжении с Афганистаном и тесно связанные с США, выразили опасения по поводу нового правительства. На западе — Иран, до сих пор находящийся под правлением шаха, беспокоила «угроза маршрутам нефтепровода в Персидском заливе». На юге — Пакистан говорил об «угрозах из враждебного и экспансионистского Афганистана» [12]. Бывший американский посол в Афганистане рассматривал это как часть «постепенно сжимающихся клещей, направленных на Иран и нефтяные регионы Ближнего Востока» [13]. Ни один из этих предполагаемых страхов, как оказалось, не имел никакого смысла или доказательств, которые бы его подтверждали. Но люди, настроенные антикоммунистически, были уверены в том, что русских и их афганских марионеток остановили вовремя.

Через два месяца после апрельского переворота 1978 года союз, сформированный из числа консервативных исламских фракций, уже вел партизанскую войну против правительства [14]. К весне 1979 года борьба происходила на многих фронтах, и Государственный департамент США предостерег Советский Союз, чтобы его военные советники в Афганистане воздерживались от военного участия в гражданской войне [15]. Такое предупреждение, сделанное летом представителем Государственного департамента Холдингом Картером (Hodding Carter), стало еще одним примером наглости Вашингтона: «Мы ожидаем, что принцип невмешательства будет соблюдаться всеми сторонами в регионе, в том числе Советским Союзом». Это заявление было сделано в то время, когда СССР обвинял ЦРУ в вооружении афганских эмигрантов, проживающих в Пакистане, а афганское правительство, в свою очередь, обвиняло Пакистан и Иран в оказании помощи партизанам и даже в пересечении границы с целью участия в боевых действиях. Пакистан недавно совершил крутой поворот к строгой мусульманской ортодоксальности, в результате чего афганское руководство назвало пакистанское правительство «фанатичным» [16]. В январе после свержения шаха Иран также создал мусульманское государство. Однако, в отличие от афганских фундаменталистских борцов за свободу, иранские исламские фундаменталисты регулярно описывались на Западе как террористы, ультраконсерваторы и антидемократы.

Излюбленной тактикой афганских «борцов за свободу» было сначала отрезать носы, уши и гениталии «жертвам пыток [часто русским], а затем удалять один кусок кожи за другим», обрекая их на «медленную, мучительную смерть» [17]. Из-за очевидной неспособности мятежников отличить русских от других европейцев моджахеды убили канадского туриста и шестерых западных немцев, в том числе двоих детей, а также вытащили из машины и избили американского военного атташе [18].

В марте 1979 года Тараки отправился в Москву, чтобы уговорить СССР направить сухопутные войска и тем самым помочь афганской армии подавить моджахедов. Ему обещали военную помощь, но войска направить отказались. Советский премьер-министр Косыгин сказал афганскому лидеру:

«Ввод наших войск в Афганистан повлечет возмущение международного сообщества, вызвав ряд крайне негативных последствий в самых разных областях. Наши общие враги только и ждут момента, когда советские войска появятся в Афганистане. Это даст им повод направить в страну вооруженные банды» [19].

К сентябрю 1979 года вопрос об оказании военной помощи для Нура Мохаммеда Тараки имел уже чисто формальный характер, поскольку он проиграл во внутрипартийной борьбе — и вскоре был тайно убит. На его место пришел его заместитель, премьер-министр Хафизулла Амин (Hafizullah Amin). Хотя Тараки иногда был жестким в осуществлении программы реформ, пытаясь проводить социальные изменения и при этом грубо ломая традиции в племенных и этнических автономиях, и создал оппозицию даже среди потенциальных союзников, в сравнении с Амином он оказался более умеренным политиком.

Кремль был недоволен Амином. Участие в свержении и смерти популярного в СССР Тараки сильно испортило его репутацию. В Москве также считали его совершенно непригодным для решения задачи, которая была непременным условием советской стороны: препятствовать возникновению в Афганистане антикоммунистического исламского государства. Благодаря Амину реформы приобрели чрезвычайно дурную славу. В стремлении убрать Амина из политики резидентура КГБ в Кабуле заявила, что его узурпация власти приведет к «суровым репрессиям и, как реакции, к активизации и консолидации оппозиции» [20]. Более того, как мы увидим, СССР испытывал большие сомнения в идеологических убеждениях Амина.

Таким образом, то, что в марте было невероятно, в декабре стало действительностью. Советские войска начали прибывать в Афганистан примерно на восьмой месяц после начала переговоров об их отправке. Что на это решение повлияло больше — просьба Амина или его одобрение советского решения, и соответственно, считать ли ввод войск вторжением или не считать — этот вопрос стал предметом активного обсуждения и споров.

23 декабря газета «Вашингтон пост» прокомментировала: «Не было никаких обвинений [от Государственного департамента], что Советы вторглись в Афганистан, так как ввод войск, очевидно, осуществлялся с разрешения официального Кабула» [21].

Однако в октябре на встрече с послами советского блока министр иностранных дел правительства Амина открыто раскритиковал Советский Союз за то, что он вмешивается в афганские дела. Амин настаивал на том, чтобы Москва заменила своего посла [22]. Тем не менее 26 декабря 1979 года, когда основная часть советских войск прибывала в Афганистан, Амин дал «неофициальное интервью» арабскому журналисту. «Советы, — сказал он, — оказывают стране экономическую и военную помощь, но в то же самое время они уважают нашу независимость и наш суверенитет. Они не вмешиваются в наши внутренние дела». Он также одобрительно высказался о готовности СССР принять его решение о недопущении создания военных баз [23].

Уже на следующий день советский спецназ штурмовал президентский дворец и расстрелял Амина. Амина заменили Бабраком Кармалем (Babrak Karmal), который был вице-президентом и заместителем премьер-министра в революционном правительстве 1978 года [24].

Москва отрицала свое участие в смерти Амина, хотя и не показывала наигранного сожаления об этом, поскольку Брежнев ясно дал понять:

«Амин облегчил действия агрессоров против Афганистана, а при захвате власти начал безжалостно подавлять широкие слои афганского общества, партийные и военные кадры, членов интеллигенции и мусульманского духовенства, то есть тех самых групп, на которые опиралась Апрельская революция. И народ под руководством Народно-демократической партии во главе с Бабраком Кармалем восстал против тирании Амина и положил этому конец. Теперь в Вашингтоне и некоторых других столицах оплакивают Амина. Это показывает их лицемерие с особой ясностью. Где были эти скорбящие, когда Амин проводил массовые репрессии, когда он насильственно сверг и незаконно убил Тараки, основателя нового афганского государства?» [25]

После свержения Амина и его смерти люди в «праздничном настроении» заполнили улицы. «Если бы Кармаль смог свергнуть Амина без русских, — делился впечатлениями западный дипломат, — то его бы чтили как национального героя» [26].

Советское правительство и пресса неоднократно называли Амина «агентом ЦРУ». Это обвинение было встречено с большим скептицизмом в Соединенных Штатах и других странах [27]. Тем не менее существует достаточно много косвенных доказательств, подтверждающих это. Так что такое мнение не следует полностью сбрасывать со счетов.