Читать книгу - "Лжеправители - Анна Корниенко"

В начале разговора об этой печальной истории небезынтересно будет узнать, что же представляла собой Шотландия в конце XIII века. И обсудить этот вопрос стоит, пожалуй, довольно подробно, поскольку этот период стал для страны настолько значимым, что явился определяющим для всей ее последующей судьбы и создал предпосылки того, что произошло позднее и чего, в принципе, не должно было случиться в стране, столь благополучной, как Шотландия. Речь идет о появлении человека, что заведомо обманным путем пытался заполучить трон страны (причем даже страны не одной), успех которой ковался долгими годами правления – не побоимся этого слова – гениальных правителей: Александра II и Александра III. Но, как говорится, «пути Господни неисповедимы». Любое, даже самое, казалось бы, непоколебимое благополучие в этом мире, увы, призрачно и может рухнуть в один короткий миг.

Смерть короля Александра II вновь отдала страну во власть несовершеннолетнего правителя, так как сыну усопшего монарха совсем недавно исполнилось всего 8 лет. Однако этот ребенок унаследовал престол, не столкнувшись при этом ни с какими препятствиями.

Как это было возможно? Дело в том, что его венценосный отец навел в государственных делах такой образцовый порядок, что, несмотря на теоретические опасности, машина государственного управления работала как хорошо отлаженный механизм вплоть до того времени, пока Александр III не достиг зрелости и не смог сознательно взять управление страной в свои руки. Без помех, хотя на первых порах и без каких-либо прорывов, продолжался экономический и социальный прогресс, которым ознаменовалось царствование Александра II.

Когда Александра III привезли на церемонию коронации в Скон, тут же возник спор. Шотландцев уже беспокоила череда несовершеннолетних королей, которая еще долгое время будет характерной чертой шотландской истории. Некоторые утверждали, что король не может быть коронован, пока он не посвящен в рыцарский сан. Возможно, чести посвятить короля в рыцари добивался Алан Дорвард, юстициарий и супруг внебрачной дочери покойного короля. Уолтер Комин, ярл[10]Ментейта, представитель могущественного норманнского рода, отверг это возражение, и епископ Сент-Эндрюса препоясал мальчика королевским мечом, произнеся за него королевскую клятву, переводя ее с латыни на французский язык, чтобы юный Александр III мог понять каждое слово.

Затем торжественная процессия двинулась к аббатству Керк, туда, где под большим крестом на церковном дворе стоял Священный Камень, покрытый шелком и золотом, – тот самый камень, который в стародавние времена Фергус привез из Ирландии. Александр III был возведен на престол со всеми обрядами, которые соблюдались при коронации его предшественников за семь предыдущих столетий. Лорды принесли ему вассальную клятву, и старый шеннахи в красном одеянии – хранитель истории и генеалогий – прочитал по-гэльски длинную родословную короля, потомка Альпина в четырнадцатом колене. Затем старик дошел до Фергуса Мак-Эрка, жившего приблизительно за 800 лет до этого времени, и далее, пока в конце концов не добрался до принцессы Скоты, дочери фараона, и ее супруга Гатула, сына Кекропа.

В общем и целом коронация прошла спокойно и успешно. Но те небольшие разногласия на церемонии оказались предвестниками будущих трагических событий. В тридцатисемилетнем правлении нового короля наиболее ярко проявились три процесса: с одной стороны, явственно прослеживается непрерывное продолжение, несмотря на различные помехи, прогресса и процветания в стране, объединение под властью короны всех земель, ныне составляющих территорию Шотландии, за исключением разве что Северных островов.

Однако, с другой стороны, именно тогда впервые начала просматриваться опасность, позднее ставшая настоящим бичом шотландской истории. Речь идет о возникновении среди вельмож королевства двух партий, одна из которых ориентировалась на чужеземные силы. С этого момента можно начинать говорить о национальной и проанглийской партиях. В самом формировании этих направлений отразился фундаментальный раскол, который отныне будет задавать тон всей будущей шотландской политике. Последняя партия всегда составляла меньшинство, но это меньшинство во все времена поддерживало союз с Англией, население которой было в 5–8 раз больше населения Шотландии. Позиции Англии были очень сильны из-за открытой границы между двумя странами, а главным принципом ее политики с самого момента возникновения стал лозунг, гласивший, что тем или иным образом независимость Шотландии должна быть уничтожена.

Несомненно, существовали предпосылки для объединения двух стран в одно государство, к примеру, каждое из них было некогда создано из нескольких государственных образований. При потомках Малькольма III Шотландия стала единым национальным государством. При Плантагенетах тот же процесс завершился и в Англии. Однако тогда все еще сохранялась возможность объединения обеих стран в федерацию под властью одной короны, поскольку отношения между ними становились все более и более теплыми и дружественными и в тесном союзе виделись очевидные обоюдные выгоды. Со временем, если бы объединение состоялось мирным путем (до Трехсотлетней войны), могло бы произойти даже полное слияние государств без какого-либо ущерба для обеих сторон. Однако из-за жадности и жестокости Эдуарда I такая возможность была утрачена.

В итоге к 1500 году, хотя интриги с англичанами оставались обычной уловкой вероломной знати, обе страны отстояли друг от друга дальше, чем в 1200-х или даже 1300-х годах. Их разделяли не только память о долгих и жестоких нападениях, с одной стороны, и сознание несмываемого позора, порожденного постоянной и безуспешной агрессией, с другой. В разных направлениях развивались и их национальные культуры. В XII веке Англия была страной, в гораздо большей степени ориентировавшейся на континент, чем Шотландия, в XIII веке в этом отношении они, по крайней мере, сравнялись. К 1500 году, после двух столетий гибельных французских войн, Англия отвернулась от континента и ограничила свои интересы островами. Напротив, Шотландия по-прежнему являлась неотъемлемой частью Европы.

Правда, федерация под властью одной короны была все еще возможна, если бы для ее достижения использовались мирные методы, как это и случилось много позднее. Потому, когда планы по образованию единого государства начали претворяться в жизнь, шотландцы стали делать все возможное, чтобы сорвать этот процесс.

Если бы после 1603 года англичане сумели забыть обиды за старые неудачи, если бы не начались вновь религиозные войны, уния вполне могла бы привести к счастливому итогу. Тем не менее, при создавшихся обстоятельствах как политическое, так и социальное слияние могло нанести только ущерб всему, что отличало Шотландию, что являлось предметом гордости шотландского народа. И если Англии, в конечном счете, пришлось заплатить за свою настойчивость тем, что высшие должности в государственном аппарате заняли шотландцы, то для самой Шотландии результаты слияния оказались еще менее выгодными. Но вернемся к молодому Александру III.

Первым публичным актом нового царствования стала канонизация святой Маргариты и перенос ее мощей в прекрасное новое святилище, украшенное золотом и самоцветами. Эта церемония состоялась 19 июня 1250 года в присутствии молодого короля и его матери.