Читать книгу - "Третий путь …к рабству - Андрей Пионтковский"

«Мы, семь самых богатых бизнесменов, вложили громадные деньги в избирательную кампанию Ельцина, наняли Чубайса ее менеджером и обеспечили победу. Теперь мы должны пожинать плоды нашей победы — занимать ключевые посты в правительстве».

Что не удивительно, так как Ходорковский был одной из ключевых фигур семибанкирщины и они все тогда так думали. Причем искренне полагали, что все, что хорошо для них, хорошо и для страны в целом.

Я был тогда колумнистом «Мoscow Times» и написал очередную колонку с довольно резкой критикой публикации Ходорковского. Неожиданно она не появилась в обычный день в газете. Как выяснилось, значительный пакет акций MT принадлежал тогда банку «Менатеп» и американский редактор, носитель вековых традиций свободы прессы, решил, на всякий случай, подстраховаться и испросить разрешения владельца. Надо отдать ему должное, Ходорковский распорядился опубликовать мою статью.

Да, Ходорковский был одним из тех, кто в бурные годы первоначального накопления российского капитала был назначен сверхбогатым российской, а в некоторых случаях ещё и советской бюрократией. Об этом с обезоруживающей откровенностью и даже простодушием рассказал как-то в своем письме издалека в редакцию газеты «Коммерсантъ» Борис Березовский: «В те годы каждый, кто не сидел на печи, за небольшие взятки чиновникам получил громадные куски госсобственности».

Олигарх — это не просто очень богатый человек. Билл Гейтс или Сергей Брин очень богатые люди, но никто не называет их олигархами. Олигархия — это бинарное отношение между бизнесом и властью. Олигархический капитализм в его русском исполнении — это такая модель, в которой бизнесмены могут функционировать и умножать свои состояния только благодаря административному ресурсу, т. е. своим связям в коридорах власти, а бюрократия процветает и обогащается, обкладывая данью бизнесменов. Иногда это слияние денег и власти доводилось до своего логического завершения — персональной унии: В. Потанин назначался вице-премьером правительства, а Березовский — заместителем секретаря Совета безопасности.

Миллиардер М. Ходорковский, так же как и остальные российские олигархи, вырос из этого кровосмесительного союза денег и власти. Во второй половине 90-х годов у него была довольно негативная репутация на Западе. Против него открывались судебные процессы, инициированные западными миноритарными акционерами, которых он вытеснял из своих компаний, грубо используя административный ресурс.

Но на каком-то этапе развития своего бизнеса он первым из российских олигархов осознал две принципиальных вещи. Во-первых, стать компанией, принятой на равных элитой мирового бизнес-сообщества, «ЮКОС» сможет, только принципиально изменив наработанные им в джунглях российского бандитского капитализма модели поведения.

Во-вторых, и это намного важнее, номенклатурная пуповина, которая связывала новорожденный российский капитализм с властью и которая так ещё нравилась Ходорковскому в 1997 году, не только осталась неперерезанной, но и выросла в огромную ненасытную кишку. В нее провалились за эти годы и пирамида ГКО, и залоговые аукционы, и новые нарождавшиеся империи тимченок, абрамовичей, ковальчуков, ротенбергов. Путь «собственника» к успеху в России лежал не через эффективное производство и успешную конкуренцию, а через близость или прямую принадлежность к «властной вертикали», через эксплуатацию своего административного ресурса — маленького или совсем не маленького куска государства — и через абсолютную лояльность правящей бригаде и ее пахану.

В результате родился мутант континуальной номенклатурной приватизации forever, пожирающий страну и лишающий ее всякой исторической перспективы.

Ходорковский как стихийный государственник начал противостоять этой тенденции прежде всего своим личным примером. Он сделал свою компанию транспарентной, внедрил западную систему отчетности и корпоративного управления, открыто показал свои доходы, стал тратить большие суммы на социальные и образовательные проекты. Выход из тени сделал для него ненужной зависимость от бюрократии и власти. Бывший олигарх превратился в современного бизнесмена, играющего по правилам открытой экономики XXI века. За десять лет он прошел путь от олигархического Савла к модернизационному Павлу, который у американских robber barons занял три поколения. Но именно в этой стремительности и таились для него серьезные опасности.

На знаменитую встречу Путина с бизнесменами в феврале 2003 года Михаил Ходорковский пришел убежденный в необходимости преобразовании системы российского бизнеса. Его предложение призвать Путина изменить губительные для судьбы страны действующие правила игры обсуждалось предварительно с руководителем президентской администрации Волошиным, его первым замом Медведевым, руководством РСПП. Концепция Ходорковского вроде бы была всеми ими одобрена, а выразить общую позицию поручили другому бизнесмену — Мамуту. Тот, однако, в решающий момент сказался больным и докладывать пришлось в конце концов самому Ходорковскому.

Его заявление «Ваши бюрократы — взяточники и воры, господин президент», проиллюстрированное скандальной историей с распилом чиновниками 600 млн. долларов под видом покупки государственной «Роснефтью» частной «Северной нефти», не было тривиальной российской жалобой батюшке-царю на его нерадивых и плутоватых слуг, снова укравших какую-то нефтяную компанию.

Месседж Ходорковского был гораздо серьезнее: «Я хочу играть по новым правилам открытого, конкурентного, законопослушного, не зависимого от бюрократии бизнеса. Многие мои коллеги готовы последовать моему примеру. Только так мы сможем вывести экономику из сложившейся при нашем с Вами участии системы бандитского капитализма, обрекающей страну на застой и маргинализацию. Но мы одни не можем разорвать эту порочную связь денег и власти. К радикальной трансформации должна быть готова и сама власть, и ее бюрократия. И в этом Ваша историческая ответственность, господин президент».

Президент не захотел услышать этого смысла или, наоборот, услышал его слишком хорошо, но не как глава государства, а как глава своей корпорации. Был у него и личный меркантильный интересец. Последовавшая через год сделка «Путин-Абрамович» (покупка Газпромом Сибнефти) стала классическим римейком операции «Богданчиков-Вавилов» с заменой 600 миллионов на 13, 6 миллиардов долларов. Сам того не подозревая, Ходорковский ударил в очень больное место, раскрыв неприличную тайну верхушки режима. Питерская бригада, видимо, уже тогда разработала схему обналичивания активов «правильных» олигархов и личного фантастического обогащения. Афера с «Северной нефтью» стала первой скромной пробой пера.

Исторически Ходорковский был прав. То, что он предлагал, и то, что он делал в последние годы до ареста, было направлено на выход страны из ловушки олигархического капитализма. Выход, который совершенно не устраивал бюрократию и ее вооруженный отряд — силовые структуры. Именно поэтому они с таким остервенением набросились на свою жертву, почувствовав команду Путина «фас». Путь Ходорковского, путь разделения бизнеса и власти лишал их в перспективе привычной сладкой роли — крышевания всей российской экономики от нефтяных компаний до мебельных магазинов и продуктовых ларьков.