Читать книгу - "Национально-освободительное движение в России. Русский код развития - Евгений Федоров"

«Путчисты» сделали всё, чтобы ГКЧП провалился, словно бы подчёркивая, что они могли бы удержать ситуацию в своих руках, но не захотели.

С самого начала всё делалось наспех и вопреки здравому смыслу. Никто из потенциальных политических «противовесов» не был арестован или отстранен. Телевидение представляло события так, что всем становилось ясно – перед ними разыгрывают спектакль. Спектакль развала страны.

В Москве работали сотни иностранных журналистов, которые передавали горячие новости на другие континенты. Все внешнеполитические структуры Запада ждали предстоящего развала державы – для них «горбачёвский сценарий» был вполне узнаваемой по всем признакам «бархатной революцией». От военной интервенции Запад удерживал только ядерный щит СССР, остававшийся последним аргументом нашей страны.

При этом в самом советском обществе никаких реальных предпосылок к развалу страны не было. Конечно, произносились либеральные речи на кухнях, выходил в эфир «Взгляд», печатная пресса становилась свободнее, формировались общественные движения. Однако, в целом, страна была готова преобразоваться в рамках общегосударственной стратегии развития, пережить трудное время падения цен на нефть и сформировать новую, более демократическую систему управления в границах СССР.

Но Горбачёву нужно было довести начатое дело до конца. После «августовского спектакля» он ещё больше подорвал свой авторитет в народе и уважение со стороны подчинённых. Недоверие к Горбачёву росло, да и сам он специально дрейфовал к точке краха, чтобы затем «благородно оставить трон» и почивать на лаврах. Последний министр обороны СССР маршал Евгений Шапошников вспоминает:

«Где-то в середине ноября 1991 года, поздно вечером, Михаил Сергеевич пригласил меня в Кремль. Я был приятно удивлён его радушием: хозяин предложил на выбор чай, кофе и даже кое-что покрепче. Прозвучали шутки-прибаутки, вопросы о здоровье, самочувствии семьи и тому подобном. После такой предварительной подготовки Михаил Сергеевич стал держать речь о том, что Союз накануне развала, что все его усилия по сохранению страны не дают результатов и необходимо что-то делать.

К тому моменту уже все субъекты СССР, за исключением Казахстана, провозгласили свою независимость, и что-то сделать, основываясь на возврате к старому, было практически невозможно. Но именно это и звучало из уст Горбачёва. Из всех вариантов выхода из кризиса наиболее приемлемым, по его словам, был следующий: „Вы, военные, берёте власть в свои руки, сажаете удобное вам правительство, стабилизируете обстановку и потом уходите в сторону“.

Я опешил. Тут ведь прямо в „Матросскую тишину“ можно с песней – ведь в августе нечто подобное уже было! „Ты что, Женя, я тебе ничего не предлагаю, я просто излагаю варианты, рассуждаю вслух“, – сказал Горбачёв. И тут радушие гостеприимного хозяина пошло на убыль. Беседа, так хорошо начавшаяся, как-то сразу подошла к концу. А ведь то, что предлагал Горбачёв, могло привести к настоящей трагедии. Наверняка с более серьёзными последствиями, чем у Беловежского соглашения…»

Тем временем ситуация в стране всё более накалялась, особенно в национальных республиках. Там, в частности на Украине, резко усилились сепаратистские настроения, поддерживаемые систематической агитацией СМИ и позицией республиканского руководства. Хотя 17 марта 1991 года на Всесоюзном референдуме большинство граждан Украины высказалось за сохранение СССР, уже 5 декабря только что (1 декабря) избранный президент Украины Леонид Кравчук объявил о денонсации его страной договора 1922 года о создании СССР. Фактически это был сигнал как Горбачёву, так и Ельцину, который понимал, что власть сама просится в руки.

Но брать её нужно было аккуратно и без участия Горбачёва, – хотя с его молчаливого одобрения. Позднее Горбачёв делал вид, будто Ельцин попросту обманул его с Беловежскими соглашениями. Вот версия самого Горбачёва: «Ельцин договорился со мной о поездке в Белоруссию – по их приглашению. И добавил, что хочет туда пригласить Кравчука – президента Украины. Он сказал: трудно будет договориться с ними о Союзном договоре после результатов украинского референдума, провозгласившего независимость. Я напомнил ему, что о своей независимости заявили и все остальные республики, но это лишь усилит их самостоятельность и ни в коем случае не мешает подписанию договора. Тогда Ельцин спросил: „А что, если они будут отказываться от подписания? Какой же договор без Украины?“ Кроме того, напомнил я ему, мы договорились о встрече у меня после твоего возвращения. На эту встречу я пригласил также Кравчука, Шушкевича и Назарбаева…»

Получается, что Горбачёв сам одобрил поездку Ельцина в Белоруссию и даже собственноручно его напутствовал. На вопрос немецких журналистов, почему он, узнав о случившемся в Беловежской пуще, не принял меры для ареста мятежников, Горбачёв ответил: «Во-первых, такие действия могли привести к гражданскому расколу, если не к гражданской войне. А этого нельзя было допустить ни при каких условиях. И во-вторых, страна оказалась в состоянии шока. Пресса молчала. Никто не вышел на улицы защищать Союз. Партийные органы бездействовали. Инициаторы роспуска Союза сделали всё, чтобы Верховные Советы республик поддержали Беловежские соглашения».

Горбачёв просто делал то, что предписали западные кураторы – отсиживался в Кремле. Чтобы потом свалить вину за развал великого государства на «безмолвствующий» народ и бездействующую КПСС. Так что Беловежские соглашения, которые также называют причиной развала СССР, стали просто символическим «выстрелом Авроры» декабрьского переворота 1991 года.

Легитимность этих соглашений, подписанных тремя руководителями республик, равна нулю. Это было прекрасно очевидно и тогда, но Горбачёв не делал ничего. Три политика разыграли спектакль по юридическому уничтожению СССР, объявив о прекращении действия договора 1922 года. Юридически это было абсурдно, так как договор 1922 года был преобразован в Конституцию СССР 1924 года и в последующие её редакции, а для пересмотра Конституции существовал совершенно иной порядок.

О ликвидации СССР президенту США Бушу доложил по телефону Борис Ельцин, попросивший о международном признании Беловежских соглашений. Это была капитуляция в 40-летней войне между геополитическим Западом и Востоком.

И только после этого Горбачёв предложил созвать для обсуждения вопроса об образовании СНГ съезд народных депутатов СССР: «Судьба многонационального государства не может быть определена волей руководителей трёх республик», – заявил тогда Горбачёв. Однако словами он и ограничивался, не вмешиваясь в события вплоть до 10 декабря, когда Верховные Советы Украины и Белоруссии ратифицировали соглашение о создании СНГ и денонсировали договор 1922 года о создании СССР.

Последний гвоздь в крышку гроба СССР был вбит 12 декабря, когда депутаты Верховного Совета РСФСР ратифицировали Соглашение о Содружестве независимых государств и денонсировали договор 1922 года («за» – 188 депутатов, «против» – 6, воздержались – 7), а также постановление о выходе РСФСР из состава СССР («за» – 161, «против» – 3, воздержались – 9).

Сейчас это кажется удивительным, но за такое решение проголосовали не только сторонники Ельцина, но и большинство коммунистов. Многие из них до сих пор занимают тёплые депутатские места в парламенте.