Читать книгу - "Кремлевский визит Фюрера - Сергей Кремлев"

Все изменилось после успешного десанта немцев в Скандинавию 8 апреля. Молотов тут же принял Шуленбурга и был сама любезность:

— Мы немедленно возобновим все поставки зерна и нефти, господин посол. Эта досадная приостановка была вызвана излишним усердием подчиненных!

Немец было хотел возразить, что Микоян — по крайней мере официально — второй после Молотова советский чиновник, но передумал и промолчал, пожаловавшись лишь на визовые и прочие проблемы.

— Ну, это пустяк. Все решится, —тут же успокоил его Молотов. И все действительно решилось.

Но в Берлине поняли, что позиция русских определяется не принципом, а конъюнктурой… До 8 апреля они боялись, что англичане опередят немцев в Скандинавии, а там, смотришь, войдут в Балтийское море, вновь провоцируя на борьбу финнов.

8 апреля немцы упредили союзников, и Москва облегченно вздохнула…

Берлин же…

Ну а Берлин получил не очень-то веселую и обнадеживающую информацию к размышлению…

Однако накануне майского наступления Шуленбург получил с фельдкурьером копии меморандумов, которые 10 мая имперские дипломатические миссии должны были вручить правительствам Голландии в Гааге, Бельгии в Брюсселе и Люксембурга в Люксембурге и которые германский посол в Москве должен был вручить Молотову заранее — для осведомления.

— Герр Молотов, имперское правительство ввиду наших дружественных отношений желает уведомить вас о предстоящих операциях на Западе. Мы вынуждены парировать намерения англофранцузов и войти в Бельгию и Голландию.

— Мы понимаем, что вы должны защитить себя от англо-французского нападения. V меня нет никаких сомнений в вашем успехе, господин посол…

ВЕРМАХТ в это время уже штурмовал первые бельгийские укрепления.

А 20 мая Галифакс — министр иностранных дел Англии в кабинете Чемберлена, сохранивший этот пост и в кабинете Черчилля, — пригласил к себе Ивана Майского…

Черчилль не был бы Черчиллем, если бы не сделал заявление о своем стремлении к улучшению советско-английских отношений одним из первых актов нового правительства. Еще бы — ведь он этим открыто провоцировал ухудшение советско-германских отношений!

Если чемберленовский посол Сиддс демонстративно укатил в Лондон в начале января 40-го года, то теперь в мае Галифакс сообщал Майскому о намерении Лондона направить парламентария Стаффорда Криппса в Москву в качестве «посла со специальной миссией» — якобы для обсуждения проблем англо-советской торговли…

50-летний левый лейборист Ричард Стаффорд Криппс считался открытым сторонником системы коллективной безопасности с участием СССР. 12 ноября 39-го года он заявлял Майскому:

— Я сейчас поставил целью своей жизни улучшение советско-английских отношений…

В феврале 40-го года Криппс уже приезжал в Москву как депутат палаты общин, встречался с Молотовым, имел с ним обстоятельную беседу… В целом же он выглядел как некий выбранный отнюдь не друзьями СССР символ «англо-советской дружбы», которым можно было при необходимости тыкать в нос Германии. Так что его выбор сам по себе был провокацией.

Майский же — как давний «литвиновский» кадр — тем не менее обрадовался и сразу же отбил в Москву шифровку с «радостной» новостью.

Но Лондон уже не мог ждать — обстановка менялась с каждым днем. И чтобы не застрять ввиду континентальных успехов вермахта на Острове, Криппс срочно вылетел через Париж и Рим в Афины, где и стал ожидать нашей реакции.

Ответ пришел через шесть дней, и в нем сообщалось, что Москва готова принять Криппса не как «посла со специальной миссией», а в качестве регулярного «посла Его Величества» — взамен отсутствующего Сиддса.

В начале июня Криппс был назначен, но за это время сообщение между Лондоном и Афинами прекратилось — вермахт нажимал, и так же нажимали люфтваффе.

А верительные грамоты нового посла были в Лондоне… Как быть?

Заместитель Галифакса, Батлер, был в затруднении, но Майский предложил:

— А вы пошлите грамоты по телеграфу!

— А ваше правительство их примет?

— Можете не беспокоиться… Примет!

— Я должен посоветоваться с экспертами, — заколебался Батлер, и вскоре в его кабинет вошел респектабельный седой чиновник.

Осведомленный о сути вопроса, он категорически отрезал:

— Это невозможно!

— Почему? — удивился Майский…

— За почти двухсотлетнюю историю Форин Офис не было прецедента, чтобы подпись Его Величества передавалась по телеграфу…

— Но времена меняются…

— А традиции — нет!

Батлер виновато молчал… А Майский нашелся:

— Передайте ваши грамоты мне в полпредство, я официально уведомлю вас об их получении, а затем сам передам текст по телеграфу. Оригинал же отправлю в НКИД с оказией…

Так и сделали…

К слову будь замечено, когда недоброй памяти царь Александр II со своим братом Константином преступно сбывал с рук в 1867 году Русскую Америку, то полномочия российского посла Стекля на совершение сделки прибыли в Вашингтон как раз по только что открытому трансатлантическому телеграфу. Так что в истории русского МИДа прецедент телеграфной передачи «высочайшей подписи» уже имелся…

А действительно — чего там нам, русским ванькам, «резину тянуть», если англосаксам надо услужить?

ИЗВЕСТИЕ о назначении в Москву полномочного английского посла немцев не обрадовало. Но Шуленбург к новости отнесся спокойно, объясняя все желанием СССР быть информированным о намерениях Англии и нашей заинтересованностью в английском каучуке и олове.

И временно проблемы, представляющие общий интерес, переместились в Прибалтику, где Советский Союз уже подготавливал включение трех «лимитрофов» в свой состав…

В 1933 году в книге «Германия между Западом и Востоком» генерал Ганс фон Сект писал: «Литва все еще не оправилась от неожиданности, что она стала государством… раньше или позже она должна будет решить, хочет она окончательно сделать Германию своим врагом или же попасть в польские руки…»

Через шесть лет сама Польша попала в германские руки, а отнятое ею у России возвратилось в руки законного владельца — СССР. Вернул СССР и отторгнутое Польшей у Литвы, и теперь Литва получила из русских рук свою столицу Вильнюс.

Тем не менее Сект был точен в том, что прибалтийские «государства» и сами не верили в то, что они — государства, и то, что Сект написал лишь о Литве, объяснялось особым положением Литвы как «задвижки» — по выражению Секта — между Германией и Россией…

То, что Россия делает эту «задвижку» своей, Гитлеру было неприятно, но в конце концов эти земли давно входили в состав России, но никогда не были германскими.

Поэтому аусамт 17 июня разослал циркулярную телеграмму всем дипломатическим миссиям, смысл которой был вполне внятен: Германия неизменно дружественна Советскому Союзу, и все прибалтийские «реорганизации» касаются лишь отношений СССР и этих стран.