Читать книгу - "Германия. Противостояние сквозь века - Александр Широкорад"

Что же касается его коллег, наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе и его заместителя Ивана Петровича Павлуновского, то они и военных училищ не заканчивали. Орджоникидзе в 1901–1905 гг. учился в фельдшерской школе и, видимо, ее так и не закончил. А Павлуновский вообще нигде, кроме как в церковно-приходской школе, не учился. Зато Павлуновский еще ведал и мобилизационным управлением РККА. Вот эта славная троица дилетантов и руководила техническим оснащением РККА.

В результате к 1939 г. мы имели танки с «картонной» броней, тихоходные самолеты и другое устаревшее вооружение и только в 1940–1941 гг. впервые получили танки с противоснарядной броней, зенитные автоматические пушки, крупнокалиберные пулеметы, орудия особой мощности, скоростные истребители и т. д.

Кстати, подготовка новых кадров у нас велась довольно плохо. Сейчас мало кто знает, что в военных армейских и морских училищах во многих случаях экзамен или зачет один курсант сдавал за целую группу.

В итоге оказывается, что на самом же деле именно руководство РККА в первую очередь несет ответственность за поражения. В нашем Генштабе не были сделаны должные выводы из кампании на Западном фронте летом 1940 г. Уровень офицеров и генералов в РККА был немного ниже, чем в вермахте. А уровень подготовки рядового состава явно несопоставим. Можно ли сравнить казаха или туркмена, едва-едва понимающего русский язык, с немецким парнем, окончившим среднюю школу и прошедшим военную и спортивную подготовку в гитлерюгенде?

Наши военные историки и так и сяк вертят данными по числу самолетов и танков в РККА и вермахте, но почему-то никто не приводит уровня грамотности личного состава этих армий. Каюсь, я этих данных и сам не нашел. Но по данным «Советской энциклопедии» с 1918 по 1941 год в СССР среднее образование получили 3829 тысяч человек. Если отбросить женщин, умерших и не годных к военной службе мужчин, то среди военнослужащих к 22 июня 1941 г. было не более 1,5 миллиона человек со средним образованием. Нельзя отрицать, что советское правительство сделало очень многое. Так, в 1913 г. среди рядового состава русской армии были всего 1480 человек со средним образованием. А всего грамотных в армии были 604 тысячи человек, малограмотных – 302 тысячи, а неграмотных – 353 тысячи человек. Так что качественный скачок в грамотности за первые двадцать лет советской власти налицо, но, увы, мы по-прежнему здорово отставали в этом плане от Германии.

Самым же важным фактором поражения, на мой взгляд, стало столкновение отмобилизованной воевавшей армии с не отмобилизованной и не воевавшей 20 лет армией.

Говоря о личном составе вермахта, чтобы не было обвинений в предвзятости, процитирую книгу одного из лучших советских военных теоретиков, А. М. Зайончковского, где говорится: «Германская армия после успехов своего оружия в 1866 г. и в особенности в 1870 г. законно заслужила название лучшей армии в мире и с достоинством поддержала свое первенство до конца мировой войны. Преемственность системы, ряд талантливых лиц, стоявших во главе управления, вложенные в нее все положительные национальные качества, а также любовь народа к своей армии и гордость ею были тому причиной… Оплотом германской армии служил сплоченный, однообразный и отлично подготовленный офицерский и унтер-офицерский состав»^[190].

Очевидец поражения 1940 г. на Западном фронте, американский журналист и фанатик-антифашист Уильям Ширер писал, впервые увидев британских пленных: «Но больше всего меня поразило их физическое состояние. Все со впалой грудью, тощие и узкоплечие. Примерно у трети плохо со зрением – они в очках. Характерно, заключил я, для молодежи, которой Англия столь преступно пренебрегала все 22 послевоенных года, в то время как Германия, несмотря на поражение, изоляцию и 6 млн безработных, вытаскивала свою молодежь на солнце и свежий воздух… В 30 ярдах от нас в сторону фронта маршировали немецкие пехотинцы. Невольно сравнивал их с этими английскими парнями. Все немцы загорелые, крепко сложенные, на вид здоровые как львы, грудь колесом и т. д. Это один из аспектов неравной схватки»^[191].

Попробуйте написать такое про советских солдат! Засудят, особенно если коснуться кавказцев и среднеазиатов! Так что я помолчу, а сомневающихся отошлю к германской кинохронике, где показывают крупным планом советских пленных.

С 1930 г. по июнь 1941 г. советская промышленность произвела танков больше, чем все страны мира, вместе взятые. На 1 июня 1941 г. в Красной Армии числилось 25 621 танк, из которых исправных было 19 997. Из них КВ-1 – 412 единиц, КВ-2 – 135, Т-34 – 1030. Из танков старых типов: тяжелых Т-35 – 59, средних Т-28 – 442, остальные были легкие.

В вермахте к июню 1941 г. состояло легких танков 2663, а средних (I–IV) – 439. Кроме того, имелось 230 «командирских» танков, вооруженных пулеметами.

Соотношение сил впечатляет. Тем не менее, в 1941 г. РККА потеряла 20,5 тысяч танков и 3 тысячи бронеавтомобилей и другой бронетехники. (В 1941 г. от промышленности и союзников поступило 5,6 тысячи танков.) Почему?

Сейчас все улицы Москвы залеплены рекламными плакатами: «На 100 лошадиных сил нужна хоть одна голова». Но ее-то и не было у наших танкистов. Я имею в виду командира танка, занятого исключительно наблюдением за обстановкой на поле боя и командованием экипажем. У немцев он был, а у нас командир выполнял еще обязанности заряжающего или наводчика пушки.

Германские танки имели куда более качественные приборы наблюдения, а самое главное – танковые прицелы. Согласно секретному советскому отчету, наибольшее число советских танков было поражено немецкими 76-мм пушками с расстояния 600 м, а 88-мм пушками – 800 м. Немецкие танки на Курской дуге безнаказанно расстреливали наши танки на дистанциях, где огонь советских танковых пушек был не эффективен. А в конце 1943 г. были приняты на вооружение дальномеры, активные и пассивные приборы ночного видения.

Снаряды наших танковых и противотанковых пушек были плохого качества и имели бронепробиваемость существенно ниже табличной.

Дизельные двигатели В-2 имели плохие воздухоочистители, в результате чего моторы не развивали полной мощности, происходил быстрый износ цилиндров и т. д.

Двигатели В-2 снабжались ненадежными стартерами, была неудовлетворительная трансмиссия и т. д.

Мелкая, но крайне важная деталь, не замеченная нашими историками: благодаря специальным люкам в моторных отделениях двигатели германских танков Т-III и Т-IV быстро заменялись в полевых условиях. Летом 1941 г. германские автомобили зачастую не успевали доставлять запасные двигатели в передовые танковые части, и их доставляли на самолетах Ю-52. У немцев были бронированные ремонтно-эвакуационные машины, а в Красной Армии таких машин не было. Мелочи, мелочи, мелочи…

Нужно ли было перед войной создавать механизированные корпуса – вопрос спорный. Однако сколачивали их безобразно. Вот, к примеру, наличие танков во 2-й танковой дивизии 2-го мехкорпуса: КВ-1 – 32, КВ-2 – 19, Т-28 – 27, БТ-7 – 116, Т-26 – 19, химических танков – 12 единиц. Всего 252 танка. А вот состав 32-й танковой дивизии 2-го мехкорпуса: КВ – 49, Т-34 – 173, БТ-7 – 31, Т-26 – 70, Т-27 – 38.