Читать книгу - "У восточного порога России. Эскизы корейской политики начала XXI века - Георгий Давидович Толорая"

(в том числе России) – в поощрении таких тенденций и в создании благоприятных условий на основе межкорейского примирения для прекращения вражды КНДР со значительной частью внешнего мира и конвенционализации страны.

Мы далеки от попыток свести осложнение ситуации в Корее, вылившейся в ядерный кризис 2002 г., лишь к “козням американских империалистов”, тем более что ядерные амбиции Пхеньяна не были надуманными и реально угрожали режиму нераспространения еще в 1990-е гг. Тогда их удалось купировать, и, как показывают нынешние события, движение к денуклеаризации в конце 1990-х гг. можно было бы начать с гораздо более низкой точки. Если бы не искусственный демонтаж администрацией Буша согласованных его предшественником “рамок” сосуществования с КНДР, сегодня мы бы жили в более безопасном мире, мире безъядерной Северной Кореи и значительного снижения напряженности в Восточной Азии.

Глубинная причина нестабильности состоит в том, что ни США, ни КНДР пока не выработали для себя концепции сосуществования, хотя ход диалога по ядерной проблеме с начала 2007 г. породил определенные надежды. В КНДР по-прежнему уверены, что США на нынешнем этапе по собственным соображениям меняют лишь внешнюю тактику подхода к Пхеньяну: “вовлечение” направлено на то, чтобы попробовать “задушить КНДР в объятиях”[22]. США же считают, что КНДР нельзя верить ни в чем, а поэтому все договоренности с ней – лишь тактические шаги для решения собственных задач. А приоритеты в этом регионе – укрепление собственных военно-политических позиций и сдерживание Китая (а заодно и России).

Как преодолеть антагонизм между КНДР и США?

Политика угроз со стороны Пхеньяна была лишь ответом на давление, используемое Соединенными Штатами и их союзниками.

Необходимо отдавать себе отчет в особенностях психологии руководства КНДР: едва выжив после столкновения в годы корейской войны со всей мощью американской военной машины, оно не считало себя застрахованным от повторения пройденного в случае утраты защиты со стороны СССР и Китая. Ким Ир-сен сомневался в возможности найти компромисс со своими противниками, полагая, что в покое его не оставят.

С учетом наличия у США планов ядерных ударов против КНДР в ходе корейской войны и в течение достаточно длительного времени после нее[23], мысль о приобретении относительно дешевого и доступного “ядерного стратегического уравнителя” была для руководства страны весьма соблазнительной[24]. Тем более что в КНДР развивалась мирная атомная программа[25]. Что подтолкнуло Пхеньян к практическому переводу ее на военные рельсы? Возможно, толчком стали разведданные о секретной программе Сеула по созданию атомной бомбы[26] (по имеющейся информации, она должна была быть готова к 1981 г.). Наверное, в Пхеньяне также признались себе в том, что экономическое соревнование с Югом проиграно, и военный паритет стремительно меняется не в пользу КНДР. При этом советско-китайские противоречия позволяли северокорейскому руководству надеяться на безнаказанность даже в случае, если бы о его ядерной авантюре стало известно.

Во второй половине 1980-х гг. руководство КНДР из-за попыток “обновления социализма”, приведших к эрозии всевластия идеологов в СССР и социалистических странах Европы, почувствовало себя брошенным. Пхеньян с подозрением относился даже к китайским реформам, сохранявшим власть в руках коммунистической иерархии, справедливо полагая, что в условиях враждебного окружения результатом подобных экспериментов в КНДР была бы с учетом идеологической изоляции населения дестабилизация, которой не преминули бы воспользоваться те силы в Южной Корее, для которых “поглощение Севера” было единственно возможной программой действий[27].

С приходом к власти М. С. Горбачева КНДР стала сомневаться в готовности СССР (который был связан с КНДР Договором о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи 1961 г., предусматривавшим фактически автоматическое вовлечение в конфликт в Корее в случае его возникновения)[28] выполнять обязательства по “защите восточного форпоста социализма”[29]. Она уже перестала скрывать ядерные амбиции[30], используя их как средство шантажа. В конце 1980-х гг. Пхеньян заявил об этом открыто. Планы нормализации отношений СССР с Южной Кореей в КНДР были расценены как “политика, направленная на свержение существующего в КНДР строя”, что привело бы к “автоматическому расторжению союзного договора”, а потому “КНДР будет вынуждена разработать средства, альтернативные американскому ядерному оружию в Южной Корее и выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия”[31].

Если холодная война делала невозможным сотрудничество сверхдержав в том, чтобы приструнить Пхеньян, то с начала 1990-х гг. в ответ на форсирование ядерных разработок Пхеньяном Россия поддержала США в том, чтобы надавить на потенциального нарушителя режима нераспространения (в его сохранении Москва была весьма заинтересована по собственным соображениям, чтобы сохранить монополию на единственный остающийся атрибут сверхдержавности). В 1992 г. под международным давлением КНДР подписала Контрольное соглашение с МАГАТЭ и в результате ее специнспекций в 1993 г. была, так сказать, схвачена за руку. Для сторонников жесткой линии в Пхеньяне это стало подтверждением их правоты о невозможности компромиссов с врагами.

В знак протеста КНДР в марте 1993 г. вышла из ДНЯО (позднее выход был приостановлен за день до окончания предусмотренного процедурой выхода 3-месячного срока). Поскольку защитить Пхеньян было некому, в США росли настроения силового решения конфликта, в частности точечных бомбардировок ядерных объектов. При этом перспектива перерастания конфликта в полномасштабную войну не останавливала американских стратегов. Все это лишь убеждало КНДР в правильности ее стратегии самозащиты при опоре на собственные силы, и спираль конфронтации продолжала раскручиваться.

Но тогда разум все же возобладал (хотя, надо сказать откровенно, такие заинтересованные государства, как Китай, Япония, Россия и даже рискующая больше всех Южная Корея, не сыграли в этом весомой роли: все решалось на двустороннем американо-северокорейском треке). Подписанное между КНДР и США в октябре 1994 г. Рамочное соглашение (PC) стало большим шагом вперед как в попытке повернуть вспять ядерную программу КНДР, так и снизить конфронтацию на полуострове и обеспечить безопасность КНДР невоенными средствами. Главными для Пхеньяна были обещания президента США о нормализации отношений. Восемь лет Пхеньян, остановив ядерную программу, ждал прогресса в этом направлении.

Рамочное соглашение между тем имело “родовую травму”, сделавшую его нежизнеспособным. Бывшие члены администрации Клинтона признались, что с самого начала рассматривали соглашение не только как подручное средство замораживания ядерной программы “бандитского режима” до ожидаемого в скором времени его неминуемого крушения. Вашингтон потому и не спешил с выполнением условий подписанного документа. Впрочем, республиканцы, завоевавшие в 1994 г. большинство в Конгрессе, категорически возражали против “поощрения изгоев” и вряд ли позволили бы администрации Клинтона реализовать декларированные планы. Пришедшая ей на смену команда Дж. Буша-младшего с самого начала обозначила радикальный поворот по отношению к “оси зла” и “тирании”, в рамках которого прежние договоренности выполняться явно не могли.

Очевидно,