Читать книгу - "Тьма на рассвете. Возникновение криминального государства в России - Дэвид Саттер"

Но в феврале российские журналисты вновь обратились к расследованию событий в Рязани, и вскрытые ими факты почти полностью дискредитировали ФСБ в глазах жителей дома № 14/16 по улице Новоселов.

Наиболее важные сведения сообщил 30-летний корреспондент «Новой газеты» Павел Волошин, который до прибытия в Рязань придерживался официальной версии о тренировочных учениях[23].

Волошин приехал в Рязань в начале февраля, зарегистрировался в гостинице и отправился в городское управление Министерства внутренних дел, где представился работнику пресс-службы и нескольким следователям, объяснив им, что занимается расследованием недавних учений. К его удивлению, милиция при виде его обрадовалась. «Мы очень уважаем „Новую газету“, — заявил работник пресс-службы, — Мы отказали канадским и японским телерепортерам, но готовы помочь вам. Вероятно, вы хотели бы встретиться с Ткаченко, начальником отряда саперов».

На следующий день Волошина представили человеку, которому на вид было чуть больше тридцати. «Это Ткаченко», — сказал работник пресс-службы. Они остались вдвоем в одной из комнат, и Волошин задавал вопросы эксперту в течение двух часов.

Ткаченко настаивал на том, что версия событий, представленная ФСБ, ошибочна. У него не вызывало сомнений, что бомба, подложенная в подвал дома № 14/16 по улице Новоселов, была настоящей. Взрывное устройство, в том числе часовой механизм, источник питания и взрыватели были боевыми, явно изготовленные специалистом. Газовый анализатор, предназначенный для исследования выделяемых паров, четко показывал наличие гексогена.

Волошин спросил у Ткаченко, мог ли газовый анализатор дать неправильные показания, на что Ткаченко ответил, что это исключено. Качество таких анализаторов соответствует мировому классу. Каждый из них стоил 20 000 долларов и находился под контролем специалиста, который в соответствии со строгим графиком проверял приборы после каждого применения и производил частые профилактические проверки. Это необходимо, так как устройство содержит источник повышенной радиации. Ткаченко также подчеркнул, что тщательный контроль за состоянием газового анализатора нужен еще и потому, что от его надежности зависит жизнь самих саперов.

Что же касается утверждения Здановича о том, что газовый анализатор якобы не промыли спиртом, то Ткаченко заявил, что спирт никогда не применяется для очистки газового анализатора. В ответ на заявление Здановича, что у Ткаченко остались следы гексогена на руках после того, как он имел дело с этим взрывчатым веществом неделю назад, Ткаченко сказал, что в течение той недели он много раз мыл руки.

В последующие несколько дней, находясь в Рязани, Волошин расспрашивал милиционеров, которые выехали на место происшествия по звонку Картофельникова. Они также настаивали на том, что данный инцидент не был тренировочным учением, да и по внешнему виду вещества, находившегося в мешках, было ясно, что это не сахар.

На основании этих и других интервью Волошин опубликовал статью в «Новой газете» от 14–20 февраля под заголовком «Что было в Рязани: сахар или гексоген?». Кроме изложения мнения Ткаченко и других присутствовавших на месте происшествия, в статье высказывалось предположение, что для разрешения сомнений ФСБ должна опубликовать отчет о тренировочных учениях и обеспечить журналистам доступ к материалам и к тем людям, которые установили бомбу в подвале[24].

Статья вызвала многочисленные споры среди населения, но правительство и российская пресса почти никак не отреагировали на нее. ФСБ РФ приказала Юрию Блудову, начальнику пресс-службы Рязанской ФСБ, не комментировать события, имевшие место в сентябре 1999 года, а также издала аналогичные указы для рязанской милиции и работников спасательной службы.

В один прекрасный день, после публикации статьи, Волошину позвонила в офис «Новой газеты» какая-то женщина и сообщила, что у нее есть информация для него относительно событий в Рязани. Волошин с одним из коллег встретился с ней на станции метро «Библиотека им. В. И. Ленина». Женщине было 45 лет, и она преподавала в одном из московских вузов. Она сообщила, что подруга одной из ее студенток познакомилась с солдатом, который похвастался, что охраняет мешки с гексогеном. Солдата звали Алексей Пиняев, и он служил под Москвой, в Нарофоминске.

Волошин решил разыскать Пиняева. Через несколько дней после встречи с той женщиной он подъехал на машине к военной базе в Нарофоминске. Вход туда усиленно охранялся, но Волошину удалось проникнуть на базу через дыру в заборе. Он отправился в административное здание, нашел учетный стол и выяснил там, где разыскать Пиняева, объяснив, что он друг его родственников. Не задавая никаких вопросов, секретарь направил его в часть, где служил Пиняев, а когда Волошин вошел в здание части, солдаты указали ему на Пиняева, который только что кончил ремонтировать бензобак и был весь вымазан в горючем. Волошин объяснил ему, зачем он хотел его увидеть, и дал пачку сигарет. Затем они пошли в солдатское кафе, где Пиняев со всеми подробностями рассказал ему свою историю.

Из его рассказа Волошин узнал, что осенью 1999 года Пиняев был направлен из базы в Московской области на базу 137-го Рязанского парашютно-десантного полка, в 32 километрах от Рязани, где проводилась подготовка десантников для войны в Чечне. По прошествии некоторого времени учебной стрельбы и прыжков с парашютом ему поручили охранять товарный склад, где предположительно хранилось оружие и боеприпасы. Охранная служба была скучной и утомительной, и Пиняев с другим солдатом решили посмотреть, что же находится внутри этого склада. Они открыли металлическую дверь и увидели вместо оружия огромную кучу 50-килограммовых холщовых мешков, на которых было написано «Сахар».

Пиняев и его сослуживец были озадачены: зачем их поставили охранять мешки с сахаром, но, не желая уходить ни с чем, они потыкали штыком в один из мешков и отсыпали немного хранившегося там вещества в полиэтиленовый пакет. Через какое-то время они насыпали содержимое пакета в чай. Вкус у чая был отвратительный, и они испугались, что выпили какой-то нитрат. Отнесли полиэтиленовый пакет к своему командиру, который вызвал эксперта по взрывчатым веществам. Эксперт проверил содержимое пакета и сообщил командиру, что в нем находится гексоген.

Почти сразу же, продолжал Пиняев, из Москвы прибыла группа сотрудников ФСБ, и его вместе со вторым солдатом освободили от обычных обязанностей и стали регулярно вызывать на допрос. К изумлению Пиняева, его с товарищем бранили не за то, что они украли сахар, а за «разглашение государственной тайны». Сослуживцы посоветовали им готовиться к длительному тюремному заключению. Но в конце концов дело было закрыто, и офицеры ФСБ посоветовали Пиняеву и второму солдату забыть о складе и «особом сахаре». Вскоре Пиняева переправили в Чечню, где бронетранспортер переехал ему ногу. Несчастный случай произошел в глубокой грязи, поэтому Пиняев не лишился ноги. После этого его направили в Нарофоминск на лечение, где он продолжил