Читать книгу - "Охотники за голосами - Роман Романов"

Вдруг они вздрогнули от резкого властного окрика за спиной и подскочили, развернувшись оба на сто восемьдесят градусов:

– Вы чего, совсем охренели, бойцы! Смирно!

Из коридора удивленно смотрел на них военный, в кителе с золотыми погонами, в портупее и с кобурой на боку, в общем, в военной форме, как в кино про энкавэдешников.

– Почему в таком виде, мать вашу, я вас спрашиваю?! Фамилии!

Вместо ответа, Кобылкин повернул голову к Женьке и сказал:

– Что я говорил, еще один покойничек, только теперь, брат, похоже, нам хана.

– Это почему? – так же невозмутимо ответил Круглый. – Может, он нас к Сталину отведет?

– Смирно, я сказал! – гаркнул энкавэдешник. Тот пока еще не видел ничего сверхъестественного и опасного в происходящем, но для должного впечатления расстегнул кобуру.

– Не ори, а! Дай разобраться, командир, – беззлобно, но уверенно отозвался Круглый.

Глаза офицера округлились, потом сузились в щелки под бровями. В них мелькнуло то ли подозрение, то ли догадка. Он быстро отступил на шаг, одновременно вынул пистолет из кобуры, взвел его и уже спокойным ледяным тоном скомандовал: «Мордой на пол, руки за голову, стреляю без предупреждения!»…

– Видал, какой резкий? – кивнув в сторонуофицера, сказал Женька, присаживаясь на кушетку напротив брата. – Наверняка воевал или диверсантом был в СМЕРШе, мы же после войны, раз у него погоны, да?

– Похоже, так. А ты чего уселся? Пальнет счас… – сказал удивленный Кобылкин, косясь на пистолет.

– А какая разница, Саш? К Сталину он нас действительно не поведет, дураку понятно, крышку от часов они всяко у тебя заберут, а нас – на Лубянку. Еще и отметелят, и поедем мы домой в Сибирь по этапу. Оно тебе надо? Пусть стреляет уже и домой… Слышь, командир, че не стреляешь?

– Не-е-е, Жень, неужели нас напрасно туда-сюда болтало, как-то надо выкручиваться, Жень, это ж и Андрюха тогда зазря, и царь нам открылся зазря, и девочка эта…

Кобылкин медленно повернул голову к военному. Офицер, крепкий, невысокий, с обветренным лицом, лет двадцати пяти, наверняка из роты охраны, ошалело смотрел на братьев, пытаясь понять, о чем они говорят. Так и не поняв, он, громко крикнул куда-то в коридор: «Часовой, ко мне!», сделал шаг к Круглому, не выпуская из поля зрения Кобылкина.

– Во-во, сейчас задерживать нас начнет, вообще они в этом деле должны быть мастера… – сказал Круглый, поднимаясь с кушетки.

Не успев закончить фразы, Женька опрокинулся назад. Офицер, мгновенно сблизившись и держа на мушке Кобылкина, ребром ладони другой руки ловко, откуда-то снизу, врезал встававшему Женьке куда-то в шею, одновременно делая ногой подсечку и одновременно же приближаясь и поворачиваясь в одном стремительном, будто танцевальном движении к Кобылкину. Сашка в доли секунды представил, как сейчас получит рукояткой пистолета в голову, и вспышкой вспомнил своего дядю Петю, родного брата отца, спецназовца, который, навещая его с матерью в детстве по праздникам, всегда после третьей стопки показывал Сашке различные приемы. Вместе с этими вспышками-воспоминаниями Кобылкин на противоходе, как бы ныряя вперед-вбок, под руку с пистолетом, рухнул на одно колено, одновременно выбрасывая кулак вверх, в пах офицеру. Почувствовал, что попал, одновременно ощутил железные пальцы у себя на плече и удар по касательной пистолетом в голову, в следующее мгновение раздался звонкий щелчок, и офицер мешком упал на бок. Это хорошим хуком сзади-сбоку двинул военного в челюсть подскочивший Женька. Он стоял, встряхивая от боли руку, а второй рукой помогал Кобылкину подняться.

– А если он за Родину воевал? – сказал Кобылкин поднимаясь. – А ты его со всей дури…

– А если б он мне в кадык попал? И так чуть голову не снес, – ответил Круглый, – Слышишь? Кто-то к нам уже спешит, давай уже, побежали, будь что будет…

Братья бросились в коридор, в противоположную от шагов сторону. Сзади сразу раздался топот сапог бегущих часовых и резкие окрики: «Стоять! Не стрелять!» Беглецы завернули в другой коридор, сбив с ног еще одного встречного военного. Впереди из боковой двери выскочил другой, с пистолетом наперевес. Женька, оттолкнув Кобылкина, с обреченным криком бросился прямо на него, падая и увлекая часового на ковровую дорожку. Кобылкин перепрыгнул обоих, заскочил в эту боковую дверь, схватил Круглого за ногу и потащил его за собой вместе с часовым, надеясь успеть закрыться от догоняющих изнутри. Но сам тут же завалился на бок под чьим-то увесистым пинком сзади, изнутри помещения, в общую кучу-малу…

– Оставьте их…

Братьев схватили с двух сторон под белы рученьки и резко подняли на ноги. Все офицеры вокруг вытянулись по струнке. Перед следующей дверью внутри приемной, как моментально понял Кобылкин, стоял сам Сталин, как на картинке, только какой-то маленький, старый и похожий на обычного человека.

– Это мои гости, не надо шуметь, поздно уже, – крайне спокойным голосом почти без акцента сказал Сталин. – Прошу вас, товарищи… Принесите им… хоть халаты какие-нибудь, а то к Великому вождю Советского народа – и в трусах, нэ хо-ро-шо…

Последние слова были сдобрены подобием ухмылки в усы. Вождь народов махнул ладонью, мол, заходите уже, и пошел в глубь кабинета. Братья почувствовали ослабевшую хватку, переглянулись и направились следом. Только Круглый повернулся к офицерам и еле сдерживая желание ткнуть того лысого, который так больно заломил ему руку, сказал вполголоса, положа руку на сердце: «Извините, мужики, свои мы, я отвечаю, что свои, получилось так…»

Царские часы

Братья, закутавшись в огромные шерстяные полосаты халаты, похожие на больничные, пили чай на углу длинного стола для заседаний и второй час отвечали на вопросы вождя. Сам Сталин, ни разу не присев, внешне спокойно расспрашивал их о будущем. На некоторые вопросы не мог ответить даже Кобылкин, особенно про детали развала Союза и переговоров по объединению Германии, бомбежки Сербии и войну с Грузией. Ну откуда Кобылкин мог знать, что пообещали американцы за нейтралитет по Ливии? А вот Сталин откуда-то знал, что к нему должны пожаловать гости из будущего, более того, он как будто даже знал, что братья родом из Сибири, а иначе зачем он так акцентировал внимание на том, что масло на столе сибирское, но уже не такое, как он едал в молодости. Наконец, Женька со свойственной ему прямотой спросил, перебив Сталина на полуслове:

– Товарищ Верховный, а откуда вы знали, что мы у вас окажемся из будущего, и почему вас это не удивляет? Вы же марксист-материалист вроде как? – Женька посмотрел на брата, рассчитывая на поддержку.

Верховный ничего не ответил, подошел к столу, достал из ящика знакомую коробочку часов и положил перед братьями:

– Вот, остановились сегодня… Наверное, мое время вышло, а отдать некому, все на том свете… – то ли пошутил, то ли посокрушался вождь.

Кобылкин неуверенно вытащил руку из-под стола и положил крышку от часов рядом. Сталин подошел вплотную и долго-долго смотрел на часы и крышку. Братья не решались нарушить тишину. Наконец Сталин произнес: