Читать книгу - "Убийство демократии - Уильям Блум"

Данная программа с многомиллиардным финансированием была нацелена на ряд непростых задач, выполнить которые предполагалось к концу десятилетия. Задачи включали увеличение экономического роста, более справедливое распределение государственных доходов, создание новых рабочих мест, проведение реформы сельского хозяйства, улучшение образования, строительство жилья, развитие системы здравоохранения и т. д. В 1970 году нью-йоркский фонд «XX век», чьи сотрудники являлись не последними людьми во взаимосвязанном мире государственных и предпринимательских структур, изучил, насколько программа была близка к достижению своих целей. Одним из выводов исследования стало то, что Куба, которая не получала помощи поданной программе, была гораздо ближе кдостижению заявленных в программе целей, чем большинство стран — участников программы. Что касается образования и здравоохранения, ни одна их других латиноамериканских стран не проводила столь дерзких общегосударственных программ. Плановая экономика Кубы добилась большего в интеграции сельскохозяйственного и городского секторов посредством политики распределения доходов, чем другие латиноамериканские страны со своей рыночной экономикой [42].

Исследование признавало также, что кубинская программа реформы сельского хозяйства являлась более широкомасштабной, чем аналогичные программы любой другой латиноамериканской страны, хотя авторы заняли выжидательную позицию касательно ее результатов [43].

Эти и иные экономические и социальные успехи были достигнуты вопреки американскому эмбарго и необходимости для Кубы сосредоточить огромные денежные и трудовые ресурсы на обеспечении обороны и безопасности из-за нависающего над нею северного гиганта. Более того, хотя в программе «Альянс во имя прогресса» этот пункт отсутствовал, существовала тем не менее еще одна область глобального значения, в которой Куба стояла особняком среди своих латиноамериканских соседей: на Кубе не было без вести пропавших, убитых эскадронами смерти, равно как и самих эскадронов смерти, и практики систематических пыток.

Куба стала тем, чего всегда так боялся Вашингтон: предметом для подражания странам третьего мира.

Наряду с военной и экономической агрессией, США давно ведут неустанное пропагандистское наступление на Кубу. В данной книги можно найти ряд примеров оного в других странах. Вдобавок к своей огромной журналистской империи за рубежом, ЦРУ на протяжении десятилетий поддерживает анти-кастровские «новостные фабрики» и в самих США. Говорят, что управление иногда поддерживает деньгами такие майамские издания, как Avarice, El Mundo, El Prensa Libre, Bohemia и El Diario de Las Americas, а также AIP — новостную радиостанцию, создающую программы, которые потом бесплатно распространяют сто с лишним небольших радиостанций в Латинской Америке. «Форин пабликейшнз инкорпорэйтед» (Foreign Publications, Inc.) и «Эдиторз пресс сервис» (Editor’s Press Service) — две нью-йоркские фирмы, используемые ЦРУ в качестве прикрытия, тоже являлись частью данной пропагандистской сети [44].

Неизбежны ли были попытки США свергнуть кубинское правительство? Могли ли отношения между этими соседними странами пойти иным путем? Судя по неизменно враждебному отношению США даже к умеренно левым правительствам, ответ на этот вопрос, похоже, таков, что нет причин полагать, будто революционное правительство Кубы могло бы стать исключением. Вашингтонские чиновники, однако, изначально не были плохо настроены против Кубы. Были и такие, кто высказывал осторожное одобрение или оптимизм, основанные, очевидно, на уверенности втом, что происшедшее на Кубе мало отличалось от очередной смены правительства по-латиноамерикански, каковые происходили на протяжении более чем столетия с монотонной регулярностью, меняя имена и лица, но оставляя неизменным раболепие перед Соединенными Штатами.

Затем оказалось, что Кастро — это совсем другой коленкор. Обстановка в Карибском бассейне коренным образом изменилась. Кастро вскоре принялся резко критиковать США. Он резко высказывался о 60-летием американском контроле над Кубой; о том, как по истечении этих 60 лет кубинцы в массовом порядке оказались бедными; как США использовали квоты на импорт сахара для выкручивания рук кубинцам. Он говорил о неприятии американской военной базы в Гуантанамо и достаточно ясно дал понять Вашингтону, что в холодной войне Куба будет проводить политику независимости и нейтралитета. Именно по этим причинам Кастро и Че Гевара отказались от ожидавшей их прибыльной буржуазной карьеры соответственно юриста и врача ради того, чтобы в первую очередь возглавить революцию. Компромиссы не входили в их планы, как не входили они и в планы Вашингтона, не готового мирно уживаться с такими людьми и с таким правительством.

В повестку Совета национальной безопасности (СНБ), собравшегося 10 марта 1959 года, входило рассмотрение возможности «приведения во власть на Кубе другого правительства» [45]. Заседание состоялось еще до того, как Кастро национализировал какую-либо собственность США. В следующем месяце после встречи в Вашингтоне с Кастро вице-президент Ричард Никсон передал президенту памятную записку, в которой заявил о своей убежденности в том, что Кастро «либо невероятно наивен в том, что касается коммунизма, либо разделяет идеи коммунизма», и что к кубинскому лидеру нужно относиться соответствующим образом и соответствующим же образом с ним поступать. Никсон позднее писал, что по кубинскому вопросу в администрации Эйзенхауэра в то время он находился в меньшинстве [46]. Однако еще до истечения года директор ЦРУ Аллен Даллес (Allen Dulles) решил, что необходимо вторжение на Кубу. В марте 1960 года президент Эйзенхауэр разрешил его проведение. Затем было введено эмбарго, не оставившее Кастро иного выбора, кроме как все чаще и чаще обращаться за помощью к Советскому Союзу, подтверждая таким образом в глазах Вашингтона свою коммунистическую сущность. Некоторые утверждали, без каких-либо доказательств, что Кастро изначально был «красным», но скрывал это.

В данном контексте интересно заметить, что Коммунистическая партия Кубы поддерживала Батисту, ее члены входили в его правительство и не поддерживали Кастро и его сторонников до тех пор, пока приход последних к власти не стал неизбежен [48]. Парадокс, но в 1957–1958 годах ЦРУ снабжало деньгами возглавляемое Кастро движение, одновременно поставляя Батисте оружие для борьбы с мятежниками; по всей вероятности, это еще один пример стремления управления подстраховаться [49].

Если бы даже Кастро с самого начала был помягче в высказываниях и соблюдал все дипломатические манеры, но продолжал проводить политику самоопределения и социализма, которые, как он считал, больше всего подходили Кубе (или же были неизбежными при осуществлении некоторых изменений), он всего лишь отсрочил бы час расплаты для себя, да и то ненадолго. Гватемальский президент Хакобо Арбенс (Jacobo Arbenz), иранский премьер-министр Мосаддык (Mosaddegh), лидер Британской Гвианы Чедди Джаган (Cheddi Jagan) и иные лидеры третьего мира делали все возможное, чтобы не наступать на любимый мозоль Вашингтона без необходимости, и являлись куда менее радикальными в своих планах и отношении к США, чем Кастро. Тем не менее все они пали жертвами заговоров, организованных ЦРУ.

В 1996 году стало известно, что в августе 1961 года, четыре месяца спустя после вторжения на Кубу в Заливе Свиней, Че Гевара говорил с Ричардом Гудвином (Richard Goodwin), специальным советником президента Кеннеди, на международной встрече в Уругвае. У Че Гевары для Кеннеди было сообщение. Куба бьша готова гарантировать свое невступление ни в какие политические альянсы со странами советского лагеря, заплатить за конфискованную у американцев собственность производимыми на острове товарами и рассмотреть ограничение своей поддержки левым повстанцам по всему миру в обмен на прекращение Соединенными Штатами всех враждебных действий против Кубы. Вернувшись в Вашингтон, Гудвин посоветовал президенту «тихо усилить» экономическое давление на Кубу. В ноябре того же года Кеннеди одобрил проведение операции «Мангуст», ставившей целью спровоцировать восстание на Кубе.