Читать книгу - "Призрак России. Кремлевское царство теней - Андрей Пионтковский"

Но получил всю Россию. Все началось в тот душный августовский вечер 99-го, когда Таня и Валя пригласили его на дачу на приватный разговор. У мангала суетился вертлявый паренек, скромно представившийся Ромой. Новоиспеченный полковник застенчиво ответил — Вова. И получил новое задание.

К нему были приставлены лучшие мордоделы, визажисты, мозолисты, акулы пера и телекамеры. На миллионах экранов появился новый персонаж, апеллирующий к глубинным пластам народной психики. Молодой энергичный офицер спецслужб, отдающий резкие и четкие команды, посылающий российские полки в глубь Кавказа, несущий ужас и смерть террористам и врагам России. И женская душа России, истосковавшаяся по властному повелителю, потянулась от солидного Евгения Максимовича к молодому герою-любовнику. Как поется о ней в почти народной песне, — «какому хочешь чародею отдашь разбойную красу».

Так впервые он оказался на той холодной вершине власти, где никто уже не отдает ему приказов, где нет уже никаких начальников. Валя и Таня, к которым он потянулся было своей сиротской неприкаянной душой, куда-то быстро смылись. Он чувствовал себя неуютно, как разведчик, утерявший связь с Центром. Ужасно хотелось уйти, но у кого отпроситься, не знал.

Всегда — и в университете, и в Высшей школе КГБ сдававший на отлично экзамены по научному атеизму, он вдруг стал набожным, начал бить поклоны, ставить свечки, публично рассуждать на богословские темы, разъяснять, «зачем спаситель пришел в мир». Он старается чаще встречаться с иерархами церкви, наверное, подсознательно надеясь через них восстановить утраченную связь с Центром.

Но попы ничем не могут ему помочь. Они испытывают генетический страх перед ним. Слишком он узнаваем. Именно такие — безукоризненно вежливые, корректные, с таким же прищуром холодных рыбьих глаз майоры и подполковники «курировали» всех этих арамисов и аметистов с первых же шагов их церковной карьеры.

Он возвращается в Кремль и читает сводки о потерях. Реальные сводки, недоступные нам. Все эти пятнадцать лет. Меняется только география затеянных им постимперских войн, в которых оказавшихся в плену своих офицеров он называет отпускниками-туристами. Он повторяет про себя где-то запомнившиеся ему слова:

По мне все средства хороши отныне,

Я так уже увяз в кровавой тине,

Что легче будет мне вперед шагать,

Чем по трясине возвращаться вспять.

Многие, если не все, его политические новации и филологические изыски говорят, что психологически он полностью там, в золотом веке СССР. А самая крупная геополитическая катастрофа XX века произошла на самом деле в дрезденской резидентуре.

Так сладко было, закутавшись в мягкую и теплую шинель покроя Феликса Дзержинского, заниматься там делами огромной государственной важности, ощущая себя заточенным универсальным винтиком Великой империи!

Ну и что из того, что наградили только медалькой штази 3-й степени. Зато вечерами в уютной отдельной квартирке так приятно было потягивать искусительное немецкое пиво, переживая не только сопричастность к сакральным тайным мировой геополитики, но и волнующую приобщенность к атрибутам скромного обаяния мировой буржуазии.

И никакие чудом обрушившиеся на него через два десятилетия дворцы, резиденции, «Патек Филиппы», наложницы, распиленные нефтекомпании, заброшенные шайбы и найденные им на дне морском амфоры никогда не заменят ему того ощущения могущества, блеска, полноты бытия, служения высокой идее, которое он испытывал, вербуя дрезденских гомосексуалистов и наркоманов. У него была Великая Эпоха.

Но какие-то злые люди отняли у чекистского Акакия Акакиевича шинель и усадили его зачем-то на трон в незнакомой и неустроенной стране, генетически неспособной ни к какому орднунгу. И напрасно Никонов-Молотов-Жемчужный (он уже пробил его генеалогию) несет ему какую-то хрень о спустившемся с гор арийском племени с дополнительной хромотой. Ему зябко и неуютно на колченогом троне.

В. Путину определенно не нравится та страна, в которой Борис Абрамович Березовский поставил его смотрящим, сам удрав в Лондон навстречу своей петле. Как В. Ленин не любил Россию за то, что она не Германия, и в ней трудно строить социализм, так и В. Путин не любит Россию за то, что она уже не империя. И главное, не верит в нее. Все чаще он открыто и демонстративно изменяет ей с трупом советского союза. Может быть, она, убогая, и приблизится когда-нибудь к уровню занюханной Португалии. Но у нее никогда уже не будет дрезденской резидентуры — этого Эдема путинской юности, несокрушимого форпоста Великой империи. А любить отчизну странной лермонтовской любовью такие не умеют. Он сам понимает, что не получится у него ничего с Россией. И не полюбит ее он никогда.

9 мая 2015 года, наслаждаясь в избранном обществе Председателя Си и его очаровательной супруги Пен парадом Победы трех родов войск Народно-освободительной армии Китая на Красной Площади, он нашел, наконец, гениальное решение так долго мучившей его геополитической и личностной проблемы. Он снова сделает Россию Великой Империей. Ну почти. Важнейшей системообразующей частью Империи, контуры которой удивительно точно совпадут с границами Великой Империи Чингисхана времен ее расцвета. А в Си и в Пен он узнал своих новых очень больших и очень добрых Валю и Таню, которые возьмут на себя все его заботы и вернут его в Эдем его юности — уютную резидентуру улуса Московии, несокрушимого оплота на дальних западных рубежах Великой Восточной Империи.

3 сентября, как когда-то его великий евразийский предшественник Александр Невский в орду за ярлыком, он поедет в Пекин за шинелью…

P. S. Но в Орде ведь случалось, что и рубили ханы головы вороватым и ставшим им уже ненужными князькам. Неровен час, выделит Валя-Си для российской делегации VIP-грузовичок, и отвезут в нем бледнолицых жуликов на ближайший стадион.

2015 г.