Читать книгу - "Алекс Бринер. Последний ранг. Том 2 - Анна Кондакова"

— Алекс… ты слышал? Она сказала «Обнажённый котильон». Что это значит?

Я мрачно глянул на балкон и графиню Соломину в кресле.

— После похоронных венков и танцах на гробах можно ожидать чего угодно. Возможно, она попросит нас раздеться догола. Не зря же Эсфирь предсказывала, что мы с тобой окажемся на балу без одежды.

Вообще-то, я сказал это больше в шутку, чем всерьёз, но глаза Виринеи округлились от ужаса.

Кажется, она до чего-то додумалась.

— Я поняла… Алекс! Я всё поняла! — выдохнула девушка, нервно сглатывая. — Я поняла, почему «Обнажённый котильон»!.. Они действительно оставят нас голыми, но с точки зрения Пути Эреба…

Она протянула руку через стол, стиснула моё запястье и добавила твёрдо, как будто объявляла мне ультиматум:

— Мы не выживем, Алекс. Мы должны отказаться. Отказаться прямо сейчас!..

Книга 2

Эпизод 32

— Отказаться?.. — Я вскинул брови.

Буквально полминуты назад Виринея рвалась в бой и собиралась утереть конкурентке нос, а тут — отказаться?..

Девушка закивала и ещё сильнее стиснула мою руку. Её пальцы похолодели, стали почти ледяными.

— Да. Отказаться, — твёрдо повторила Виринея. — Взять и отказаться. Иначе этот котильон нас убьёт.

Я наклонился к ней через стол.

— А теперь поясни.

Она быстро повернула голову, посмотрев на балкон и графиню Соломину, затем перевела взгляд на соседний столик, где сидели Анастасия и профессор Воронин.

Анастасия явно догадалась, что значит «Обнажённый котильон», да и дядя Виринеи — тоже.

Похоже, один я не догадался.

— В чём дело, Виринея? Говори! — с напором потребовал я, затем высвободил руку из цепких пальцев девушки и быстро надел новую пару перчаток.

Виринея нервно закусила губу.

— Это я виновата… прости, Алекс… всё из-за меня… если бы я тогда не отрубила тебе руку, то мы могли бы… но теперь… даже не знаю, как сказать…

— Говори и ничего не бойся, — произнёс я, теперь уже менее требовательно, но внутренне напрягался ещё больше, поэтому добавил: — У нас всегда есть крайний вариант, который ты уже предлагала. Прикончить тут всех и забрать своё.

Виринея перевела дыхание и тоже надела перчатки — неторопливым и плавным жестом, будто пытаясь успокоить себя.

— Помнишь, когда мы только познакомились?.. — наконец начала она. — Помнишь, как мы провалились в червоточину под пекарней Мефодия? У тебя тогда не было магической силы, и мы договорились… договорились, что я передам тебе чистый эфир из амулета… помнишь?

Я кивнул.

Такое сложно было забыть, но какое это сейчас имело значение?..

— А помнишь, как я передала тебе чистый эфир? — добавила Виринея. — Помнишь, каким ритуалом?

Я нахмурился, вспоминая, как Виринея отрубила мне кисть руки своим злосчастным топором, а потом скормила собаке по кличке Мёртвая Голова. Хоть эта была и не настоящая рука, а лишь её мёртвая проекция, но ощущения всё равно были неприятные.

— Помню, — ответил я.

Виринея сжала кулаки.

— Так вот. Я отрубила руку у твоей мёртвой проекции. А сейчас… на этом балу… графиня Соломина хочет, чтобы мы исполнили танец не совсем привычно. Не как живые люди, а как мёртвые проекции… ты понимаешь, Алекс? Как мёртвые проекции! Это значит, что твоя проекция покинет тело и обнажится для мрака Эреба. Только у твоей проекции не будет руки, потому что я её отрубила, а мой пёс её съел!.. Как ты будешь сражаться без руки, Алекс?..

Она прикрыла глаза и добавила сокрушённо:

— Прости. Прости меня, Алекс! Я же не знала, что лишаю руки самого Коэд-Дина, который…

— Говори тише, — оборвал я девушку и покосился на соседний столик.

Анастасия и профессор на нас не смотрели. Они уже поднялись, готовые выйти в зал, и нам бы тоже стоило поторопиться.

— Во-первых, ты отрубила мне левую руку, а без неё я вполне могу справиться, — спокойно добавил я. — Во-вторых, ты отрубила не всю руку, а только кисть. В-третьих, мне нужно поменять мои перчатки. Эти мне не нравятся.

Коротким жестом я подозвал камергера и опять переодел перчатки, поменяв их на последние, которые были в запасе.

Виринея наблюдала за мной, потеряв дар речи.

Она проследила взглядом, как я невозмутимо надеваю перчатки, как поднимаюсь из-за стола и как подаю ей руку, и только потом смогла произнести:

— Ты настолько в себе уверен?

— Уверен, — ответил я, улыбнувшись уголком губ. — Особенно с такой Ведьмой рядом. Нам осталось продержаться всего час. Пусть некроманты запомнят эту ночь. Устроим им мрак до рассвета, в лучших традициях чёрного юмора.

Виринея с надеждой посмотрела мне в глаза, затем поднялась из-за стола и вложила ладонь в мою руку.

— Мрак до рассвета, господин Бринер. Да будет так.

Тем временем слуги вынесли в зал четыре трона, очень неприятного вида — из звериных и человеческих костей — украшенные черепами на высокой остроконечной спинке и подлокотниках.

От увиденного мне захотелось сплюнуть, причём уже не в первый раз на этом сомнительном празднике. Некроманты заигрывали со смертью так фанатично, что давно обеспечили себе место в аду. Для них не существовало ни запретного, ни аморального.

— Присаживайтесь, дорогие мои, и оставьте оружие на полу! — попросила графиня Соломина, не вставая со своего кресла на балконе. — Теперь танцевать будут не ваши тела, а ваши мёртвые проекции!

Да, Виринея оказалась права.

Для последнего испытания на Балу Мёртвых мы должны были выжить именно в виде мёртвых проекций — по сути, в виде обнажённых душ во мраке Эреба.

И сделать из меня мёртвую проекцию должна была моя спутница. В этом плане профессору Воронину повезло меньше — ему пришлось доверить своё тело Анастасии.

— Алекс, мы ещё можем отказаться, — прошептала Виринея, крепко стиснув мою руку, пока мы шли к костяным тронам.

— Если хочешь, давай откажемся, — ответил я.

Она не ожидала такого прямого предложения и даже на пару секунд замедлила шаг.

— Но я… не…

— Тогда пошли. — Я потянул её за собой к тронам. — Ты ведь хочешь стать Тёмной Госпожой? Или нет?

— Но не ценой жизни дорогих мне людей, Алекс! Только не так!

— Тогда присмотри за своим дядей. Он сильно рискует. Насчёт меня не беспокойся. У меня свои планы.

Виринея шумно выдохнула, но послушно пошла за мной, проворчав на ходу:

— Я