Читать книгу - "Post-scriptum (1982-2013) - Джейн Биркин"

все маленькие фото вместе на один макет, чтобы показать, как это должно быть, и теперь им требуется спонсор. Я уверена, что ее оригинальность обойдется втрое дороже. В любом случае как здорово было услышать голос дорогой Кейт! Мы проговорили целый час, может быть, она примет мое предложение, но она должна ехать в Бретань с Жаном. Я очень ненавязчиво задала вопросы по поводу Романа: жить с подростком становится причиной стольких тревог, но и стольких же причин жить. Роман и Кейт теперь отлично понимают друг друга, что для нее просто прекрасно, поскольку она настрадалась, и немало, когда Роман жил с ней. Какой замечательный день сегодня! Я услышала свою безрассудную Кейт. Я переживаю, и от этого у меня внутри все сжимается, ну да ладно, меня беспокоит ранимость Кейт, если когда-нибудь ей придется расстаться с Жаном, это разобьет ей сердце. Поговорив с Кейт, я получила сообщение от Лу: «Мама, я на улице Нью-Йорка с Марлоу, повсюду белки, думаю о тебе с большой любовью, «Челси-отель», люблю тебя, твоя маленькая Лулу». О, сколько воспоминаний нахлынуло разом! Лулу в Нью-Йорке, когда я уехала туда с Жаком, и как я рыдала на 14 февраля, в День святого Валентина, в этом шикарном ресторане перед куском баранины, а после – забавные белки, да, и Сентрал-парк, и детская площадка, и каток в Линкольн-центре. Лулу держала меня за меховое манто, когда мы поскальзывались на льду.

А музыкальные комедии? Take back your mink, take back your pearls, what made you think I was one of those girls?[306] Оклахома! И как мы плакали, и как купили оригинальную запись и подвывали, словно волчицы, сидя на террасе того ресторана. Как мне повезло, что сегодня мне позвонили все мои дочери, от этого слезы капают на страницы дневника. Я только что говорила с Джоном Вудом по телефону. «Пикколо-театро» приглашает нас с «Гамлетом», я сказала ему, что меня лучше заменить кем-то, учитывая отрицательные критические отзывы, которые я получила, а он ответил: «Плюнь». Он опрокинул стакан воды на известного критика на собрании анонимных алкоголиков, а потом ему пришлось сидеть с ним на праздничном вечере в Национальном театре. Какая забавная и смелая выходка со стороны Джона! Мама бы им гордилась!

Глюзман сказал, что афиши Шарлотты просто сногсшибательные, он сфотографирует их для меня. Ее фильмом открывается фестиваль в Каннах, он говорит, что я не смогу вернуться в Гавану, а потом отправиться в Буэнос-Айрес, и довольно трудно добраться из Аделаиды до Новой Зеландии, но в принципе возможно.

Линда сегодня мне сказала, что тот день, когда мама упала и сломала руку, был ужасным. Мы с ней были вместе, и это мое единственное утешение. Мы не покидали маму, спали на полу, девочки были со мной, они чувствуют нутром, знают, когда надо приехать, быть внимательными. А маленький Давид так испугался, так плакал, когда она умерла, бедный мальчик.

Однажды во второй половине дня нас со Стефаном[307] пригласили к рыбакам, они пришли на встречу со своими детьми и показали нам шесть игрушек: фасолину, шесть человечков из пластика и куклу, я все это засунула под юбку и показала сценку, как будто рожаю их, один за другим, затем сунула их в купальники детей. Мы так смеялись, лучше не бывает. Господи, они бедны, но как отцы ласковы со своими детьми, как мамы любуются своими дочерями! И все сходят с ума при виде младенца. Все купались в маленькой речушке: свиньи, дети, мотоциклы. Прямо там, куда вываливают мусор; один из них отыскал для меня и Стефана пенопластовый матрас и полотенце, а старик, у которого умерла жена, поинтересовался, влюблены ли мы со Стефаном друг в друга, при этом на пальцах объяснял мне что-то очень лестное для меня. Бедный Стеф, которому только 30 лет!.. Позднее он же показал мне щенят в закутке, они были величиной с хомяков, и только тогда я поняла, что именно он желал узнать от меня: замужем ли я? О да, ответила я, указав на перстень Гамлета, и его глаза наполнились слезами. Он мне сказал: «Я вас люблю». Я была тронута столь невероятным признанием. Я потом вспомнила, как он смотрел на меня, когда я играла с детьми, смеялась и подбрасывала их в воздух. Возможно, это напомнило ему его жену. Я была вся перепачкана жирным шоколадом после массажа, который мне делали прошлой ночью. Я отклонила его милое предложение в курятнике, где обретались щенята. Вернувшись в отель, я получила новости из Парижа: Тьерри Фортино очень болен, Бюль Ожье остановила репетиции в театре Бонди – рак, я пыталась дозвониться до них, но безрезультатно. Какая любовь! Я даже послала сообщение Доминике Антуан, которая мне ответила, что Тьерри в хороших руках; за день до того мы говорили о нем с Даниэлем Винем и Стефаном Фрейсом. Как страшно! Я так его полюбила, мы вместе ездили в Африку с Романом и его восхитительной дочкой Жад. А как мы смеялись! Господи, не отнимай его у нас! Бедная Марушка, его возлюбленная. Кому я могу позвонить?

Сегодня утром пришла хорошая новость о Тьерри, уф! Доминика позвонила мне в 6 утра, чтобы успокоить[308]. Сообщение от Шарлотты: «Чувствую себя, как Перрен в “Козе”, неслыханная неудача, потеряла в Буэнос-Айресе карту Visa и карту Amex, забыла чековую книжку и евро, жидкое мыло пролилось на плащ в самолете, целую, Шарлотта».

Шарлотта открывает Каннский фестиваль[309], а Джеральдина Чаплин вспоминает о ней, – о том, как она каталась на роликах, – сидя у меня на кухне на улице Ла-Тур, с Риветтом, который говорит: «Это она!»

Джеральдина вспоминала и моих папу и маму, когда вчера приехала, она была с тем же мужем, что и двадцать лет назад, он зовет ее мама. Она такая забавная, элегантная, настоящий профессионал и очаровательная женщина, внешне она совершенно изменилась, сегодня она нанесла на волосы отбеливающий крем, чтобы не выглядеть мальчишкой, ни на что не жалуется, обожает свою одежду, наш костюмер был так горд, она молча переносила сеанс наложения грима, обстановка на площадке великолепная, она спускается по лестнице, как хлыстом ударяя репликами. Великая актриса.

Потоки дождя, день выдался ужасным, но она заменяла нам солнце. Даниэль так счастлив. Оставаясь одна, Джеральдина лакомилась швейцарским шоколадом и вспоминала о своей матери – Уне, умершей в 63 года. Она помнит всех моих детей. Лу была младенцем, когда она ее видела. Она следит за их карьерой. Какая радость! Она сама складывает свои полотенца, чтобы облегчить работу помощницы, сама очищает тарелки бумажными салфетками. Класс!

Даниэль Винь упрекнул меня, что, обрадовавшись присутствию