Читать книгу - "Лента Мёбиуса, или Ничего кроме правды. Устный дневник женщины без претензий - Светлана Васильевна Петрова"

перезимуем. Вдруг случится чудо – стрелять перестанут и жизнь наладится, не зря, в конце концов, мы этим скотам шикарное жалованье платим. Размечталась. Не мы – они сами себе назначают, сколько надо.

В общем, слушать новости по ТВ вредно для душевного здоровья. Даже прогноз погоды паршивый – дожди беспросветные. Надо купить новые сапоги, а то старые промокают, заодно и зимние – мои итальянские скукожились от новомодного московского реагента для борьбы с гололёдом.

С надеждой посмотрела на бой-френда, улучая минутку хорошего настроения для просьбы, и очаровалось его видом: ну, сильно похож на гладкошёрстного фокстерьера, с его хитрыми изюминками глаз и мордочкой, заточенной на очередную шкоду. Не успела открыть рот, как Валера перестал чесать в ухе дужкой очков и достал из портфеля пачку красненьких. Взвесил в руке и бросил на стол с выражением шейха, дарящего фаворитке миллионное ожерелье.

– На твоё усмотрение.

Обычно в день получки он щедр, потому что от радости теряет над собой контроль. Но тут сразу стало ясно, что пачечка тощевата. Из трех с лишним миллионов квартального дохода – семьдесят тысяч – зарплата ленивого дворника.

– Ты что, шутишь?! Сегодня сколько в магазине потратил? Тысяч пять? А смели за один вечер. Но, кроме продуктов, нужны сковородки, шампуни, кремы, колготки. Это по мелочи. Где новая обувка, платья? В твоей компании жёны и девки над моим гардеробом смеются. Кстати, норковая шуба обещана ещё в прошлом году, забыл?

– Я тебе весной полтора миллиона дал.

– На всё про всё?! Я же не одной себе взяла, вместе профукали по курортам, по ресторанам. С тех пор полгода прошло. Сегодняшние где?

Валера поджал тонкие губы.

– Твоё какое собачье дело? (О, не зря мне фоксик привиделся!) Завтра у меня встреча в клубе.

– В кабаке.

– В клубе!

Он повысил голос – высокий, визгливый. И как он таким голосом объяснялся в любви? И главное, мне нравилось. Чудны дела Твои, Господи.

Валера повторил ещё раз, жёстче:

– В клубе! Долги надо отдать. Кстати, ты ходишь на свой фитнес? Я за него пятнадцать кусков отвалил.

– Ага. Сжигать калории на голодный желудок.

– Нечего жрать – иди работать.

– А институт? Твоя идея.

– Переведись на вечерний.

– Сам-то слышишь, что говоришь? Здоровый мужик, ничем не занят ни утром, ни днём, вот и нашёл бы себе дельце.

– У меня другие планы.

– Ставить по новой?

– Если надо, поставлю, тебя не спрошу. Деньги не твои и ты мне не жена, чтобы отчитываться.

Вот кусок говна. Я тоже разозлилась:

– А вроде бы обещался. Два года служу тебе кухаркой, постельной девкой, жилеткой для соплей. За одни посулы. Не жирно?

Валера побледнел. Я чувствовала, что перехожу грань, но не могла сдержаться. Мы и раньше ругались, когда он проигрывал, но так откровенно – ни разу. Засосало под ложечкой – просто это не кончится, а я уже привыкла к мысли, что у меня есть дом и мужчина, который любит. Ещё немного – и станет себя жаль, а это последнее дело. Не успела окончательно расстроиться, как услыхала фразу, от которой загорелись щёки:

– Ну, вот, всё встало на свои места. Дура-а-ак… – Валера для убедительности даже хлопнул себя по ляжкам. – Ах, дурак! Думал, что встретил наконец девушку, которая меня искренне любит, а она такая же дешёвка… Бабки, шубки, украшения…

Хотелось крикнуть: «Я не такая!» А может, такая? Чёрт! Дрожащими руками сорвала с пальца кольцо, лишь на миг запнулась и расстегнула браслете розовыми кораллами.

– На. Не печалься, жлобина.

Он посмотрел на меня с сожалением.

– Куда ты пойдёшь.

– А это уже не твои проблемы, – сказала я, схватила по дороге пальто и хлопнула дверью.

Лифт вызывать не стала – обычно, чтобы успокоиться, мне нужно какое-нибудь механическое действие, и я начала размеренно топать вниз по лестнице: раз, два, три, четыре, пять… Первый пролёт, второй. В стёкла застучали крупные капли, быстро темнело. Раз, два, три, четыре, пять – вышел зайчик погулять. А ведь я, правда, его любила, браслета жаль, да и ситуация патовая. Можно вернуться, зарыдать, покаяться – он простит, не такой уж он плохой. Ещё чего! Чтобы не заплакать, укусила себя за палец. Перестаралась – больно укусила, до слёз. Вот, дьявол! Может, выпрыгнуть из окна? Девяти этажей достаточно, чтобы больше никогда ни о чём не думать, не решать неразрешимые задачки – что поесть, где спать, кому верить. Было яичко, станет омлет. Мама, где ты? Неужели тебе всё равно?

Всё равно – всем, и я давно рассчитываю только на себя. Не-ет! Меня голыми руками не возьмёшь! Дотопала до железной двери и смело шагнула наружу. Ветер рванул на мне шарф, брызнул холодным дождём и заставил зажмуриться. Открыв глаза, увидела сутулую фигуру Валеры-2. Он накинул на голову капюшон со слипшимся мехом, засунул руки в карманы и постукивал раскисшими ботинками.

Валера-2 смеялся счастливым смехом. Я почувствовала такое облегчение, словно выздоровела после долгой болезни, и тоже засмеялась:

– Ты чего тут болтаешься целый день?

– Отработал и тебя жду.

– Откуда знал, что вернусь?

Он пожал блестящими от дождя плечами:

– Не знал. Надеялся.

– На что?

– На подарок судьбы.

Я представила собственную судьбу, которая мало смахивала на презент. Воспоминания, по-видимому, отразились на моём лице, потому что Валера-2 озабоченно спросил:

– Что с подругой?

– Подруга умерла. – Я сделала паузу. – Шучу.

– Ну, и шуточки у тебя.

– Почему бы не пошутить, это ж не я умерла. И не подруга, а друг. И не умер, а разбился на мелкие осколки.

Валера-2 собрал губы дудочкой, чтобы они не растянулись от радости.

– Тогда пошли. Куда?

– Куда хочешь. В кино? – предложила я.

Надо же что-нибудь сказать. Идти мне некуда. Но у него какое-то собачье чутьё.

– Мокрые? В кино? Лучше ко мне. Мама заварит горячего чаю с лимоном и имбирём. Ужасно вкусно. И тепло. Помогает от простуды.

– Не пробовала.

– Тогда поехали!

Мы сплели холодные пальцы и, весело перекликаясь, побежали прямо по лужам, хотя новые сапоги, судя по всему, в ближайшее время мне не светят.

Конец.

Совсем неплохо. Просто. Так просто, как подхватить грипп или некстати залететь. Никто этой простоты не оценил. Ну, что ж, значит простота