Читать книгу - "Неправильный - Грета Шелест"

Судя по всему, Старков прекрасно знал, что это может означать. Да и Марку, с которым он поделился этой информацией, не нужно было иметь за плечами многомиллионный бизнес отца, чтобы прийти к такому же выводу.

Когда же эта информация дошла до ушей Алекса, у того случилась форменная истерика. Рокотов-старший, опасаясь, что едва вменяемый сын наделает глупостей, отпросил его со школы и запер в доме с охраной.

***

В последнее время посещаемость Марка оставляла желать лучшего. Учителя сильно не наседали на него, так как видели повышенное внимание органов к Белову, как к лучшему другу пропавшей ученицы. И хотя сейчас полиция потеряла к нему интерес, и Марку ничего не мешало посещать занятия, он самым наглым образом продолжал пользовался положением близкого друга, которого «замучили допросами», и тем самым организовывал себе свободное посещение.

Ходить на уроки было сущим мучением, в голову все равно ничего не лезло. Но Марк не переживал, так как, будучи на больничном, самостоятельно выучил те темы, которые сейчас проходили одноклассники. За самостоятельные он также не волновался. Учителя видели его прилежность и шли навстречу.

Вот и сейчас, Марк нес учителю химии доклад в счет пропуска одной лабораторной. Он уже дошел до кабинета, когда ему позвонил Старк. Белов решил, что две минуты ничего не изменят, и сбросил вызов. Но когда вышел из кабинета, не успел пройти и пары метров, как на него прыгнули сзади.

– Нашлась! Соня нашлась! – заорал Игнат ему в ухо. Марк крутанулся, оказавшись нос к носу, едва веря в услышанное. – Она в больнице. Но она жива! Жива!

А у Белова заложило уши. Не от крика. От облегчения. Вне себя от радости Белов прыгнул на Старкова прямо там, в школьном коридоре.

Кажется, их прыжки и радостные вопли, сдобренные заливистым смехом, стали причиной вызова в школу родителей. Марк точно не помнил. Это ему уже рассказывали, когда они вернулись из кабинета директора.

– Как мне надоела ваша парочка. То вы деретесь, но чуть не целуетесь в коридоре, – ворчал грузный мужчина, с растущим беспокойством глядя на глупые улыбки своих учеников. Особенно его пугало состояние будущего медалиста.

Конечно, все санкции были отменены директором, когда тот узнал о причине восторгов, что не могло не радовать обоих. Но даже выговор не испортил бы им настроения.

Кошмар закончился.

***

Вскоре на смену радости пришло недоумение, а следом и шок, когда Марк узнал некоторые подробности.

Похитители не вернули Соню. И ее не нашли сотрудники полиции. Подруге удалось сбежать самой. Судя по всему, в тот же день, когда были получены фотографии.

Где она бродила эти дни, почему не дала о себе знать сразу, как сбежала – все это было для Белова тайной. К Соне шастали следователи, составляли фотороботы, задавали вопросы.

Попал Марк к Денисовой только спустя два дня, когда из подруги выкачали максимум сведений, и ее отец немного пришел в себя.

Так, пройдя досмотр похлеще, чем в аэропорте, клятвенно пообещав Андрею Сергеевичу не мучить Соню вопросами и не говорить о том, что произошло, и только что не пописав в баночку, Марк зашел в одноместную палату.

– Привет, – он осторожно присел на кровать и еще более осторожно обнял подругу.

Соня слегка дрожала, и Белов понимал, что она еще не отошла от пережитого ужаса, поэтому сжал крепче.

Когда он почувствовал, что дрожь утихает, и тело в его руках потихоньку расслабляется, то отстранился. На лице Сони красовались кровоподтеки, и стоило только гадать, как оно было разукрашено несколько дней назад. Кожа на шее представляла собой сине-зеленое решето. Остальное тщательно скрывалось знакомой домашней толстовкой, но Марк догадывался, что и руки девушки «радуют» буйством красок. Белов стиснул зубы и приказал себе улыбнуться.

– Я сильно страшная? – спросила Соня осторожно, стараясь не потревожить разбитую губу. Реакция друга на ее внешний вид не осталась незамеченной.

– Шутишь? Да ты самая красивая! – горячо стал убеждать Марк.

– Ага, наверно, именно поэтому от меня прячут зеркала. Чтоб не упала в обморок от собственной красоты, – то, что чувство юмора ее не покинуло, радовало.

– Ничего, вот заживет все, и я лично тебе зеркало принесу.

Соня вздрогнула. На глаза навернулись слезы.

– Марк… это было ужасно. Ужасно!

Следующие несколько минут Марк успокаивал ее, гладя по волосам и шепча всякий бред. Когда она успокоилась, то поморщившись, призналась:

– Марк, я… папа, он предложил отправить меня в Париж.

– Прекрасная мысль. Развеешься, – улыбнулся Белов. Но Соня покачала головой:

– Ты не понял. На совсем отправить. Он не хочет, чтобы я училась в России. Он боится за меня.

Марк ответил не сразу:

– Его можно понять, – пробормотал он. – Но неужели он тебя тут не защитит?

– Один раз не вышло. Больше он не хочет рисковать.

– А ты сама хочешь? – снова спросил Белов после небольшой паузы.

Соня пожала плечами:

– Я… я думала об этом все два дня. И пришла к выводу, что это единственный выход. Мне необходимо сменить обстановку.

– А как же твой брат?

– Папа все равно настаивал бы на Франции. Моя тетя когда-то училась в Сорбонне. Именно туда папа хочет меня отправить.

Марк накрыл руку Денисовой своей.

– Ты хотя бы доучишься с нами?

Соня всхлипнула и снова покачала головой:

– Я не смогу, Марк. Не смогу прийти в эту школу после всего, что… – она запнулась. – Я не смогу ходить по коридорам и здороваться с теми, у кого на лбу будут написаны вопросы, на которые я не смогу ответить. Я не смогу учиться в этом городе. Он стал слишком шумным для меня. Ты думаешь, почему я, сбежав, не позвонила сразу? Да я шарахалась от проезжающих мимо машин. Боялась людей. Мне казалось, что любой, кто увидит меня, узнает во мне дочь известного бизнесмена, затолкает в багажник, и весь ужас начнется по новой.

– Давай сменим тему, – Марк видел, что подруге становится хуже. Соня сделала глубокий вдох и прикрыла глаза на пару секунд.

– А там тихо, – продолжила она уже спокойнее. – У тети уютный коттедж за городом. Я буду посещать курсы и готовиться к поступлению… Там меня никто не знает, Марк. Там мне будет лучше.

Белов закусил губу и все же спросил:

– А Алекс? Ты собираешься ему сказать?

У Сони снова заблестели глаза, и