Читать книгу - "История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том II. Позднее средневековье до изгнания из Испании (XIII-XV век) - Семен Маркович Дубнов"

соблюдать, приносят им в Пасху пресный хлеб (мацу) и указывают, какую пищу можно и какую нельзя есть, — вообще убеждают их исполнять закон Моисея. Все это приводит к подрыву и унижению нашей святой католической веры. Мы убедились, что действительным средством против этих зол было бы полное прекращение общения евреев с христианами путем изгнания их (евреев) из наших королевств, но на первых порах мы ограничились тем, что приказали им удалиться из городов Андалузии, где они причиняют наибольший вред. Однако ни это, ни справедливый суд над евреями, тяжко провинившимися перед нашей святой верой, не оказались достаточными для прекращения зла...

Поэтому мы решили повелеть всем евреям и еврейкам покинуть наше государство с тем, чтобы они никогда не возвращались сюда. И настоящим мы повелеваем евреям и еврейкам всех возрастов, проживающим в наших владениях, чтобы не позже конца июля сего года они удалились из наших королевских владений и сеньорий с сыновьями и дочерьми, домочадцами-евреями и прислугой, и чтобы не смели возвращаться сюда ни для жительства, ни для проезда, ни для чего иного. Если они не исполнят этого повеления и будут обнаружены в наших владениях, то будут подвергнуты смертной казни и конфискации всего имущества, без всякого суда. Мы приказываем, чтобы с конца июля ни один человек в нашем королевстве не смел приютить у себя открыто или тайно еврея или еврейку, под страхом лишения всего своего имения, имеющего поступить в пользу нашей казны. Для того чтобы евреи могли в течение остающегося срока окончить свои дела и распорядиться своим имуществом, мы берем их под свою королевскую защиту и обеспечиваем им неприкосновенность личности и имущества, так что до конца июля они могут жить спокойно, продавать, менять, дарить свое движимое и недвижимое имущество по своему желанию. Мы также разрешаем им увозить свое имущество морским и сухим путем, кроме золота, серебра, денег в монетах и других вещей, запрещенных к вывозу законом наших королевств».

Участь сотен тысяч евреев была решена этим эдиктом, а с нею — судьба большого исторического центра нации. Как ни были подготовлены евреи к этому акту, появление его ошеломило их. Исаак Абраванель, в сопровождении Авраама Сениора, поспешил во дворец и умолял королевскую чету отменить роковой указ. Зная, что короля в этом деле больше всего занимают денежные интересы, еврейские депутаты предложили ему за отмену эдикта крупный выкуп (называли сумму в тридцать тысяч дукатов). Фердинанд, соблазнившись предложением, был уже склонен уступить мольбам евреев. Тогда, как рассказывают, во дворец ворвался великий инквизитор Торквемада с распятием в руках и, обратясь к королевской чете, воскликнул: «Иуда Искариот продал Христа за тридцать сребреников, а вы желаете продать его за тридцать тысяч! Вот же он, возьмите и продайте его». И с этими словами Торквемада, положив распятие, стремительно вышел из дворца. Эта сцена произвела потрясающее впечатление, особенно на королеву Изабеллу. Еврейские депутаты получили решительный отказ. В конце апреля герольды известили во всей стране, что евреям дается срок в три месяца, чтобы ликвидировать свои дела и выселиться из Испании, а кто останется после этого срока на испанской территории, подлежит смертной казни или крещению.

Наступил трагический момент. Сотням тысяч людей повелено было вдруг бросить страну, где предки их жили еще со времен Римской империи, до утверждения христианства, где они в течение длинного ряда веков, при арабском и христианском владычестве, творили хозяйственную и умственную культуру страны и создали свой собственный национальный центр, третий по значению гегемонический центр после Палестины и Вавилонии. Разлука с родиной была еще связана с полным материальным разорением. Для продажи имущества и для окончания всех дел изгнанникам был дан такой короткий срок, что о нормальной ликвидации нечего было думать. Недвижимые имущества евреев продавались задаром. Прекрасный дом променивали на осла, благоустроенный виноградник — на несколько метров сукна, большая часть домов вовсе осталась непроданной. Да и незачем было продавать, ибо деньги в монетах нельзя было вывозить, а бумажные деньги не имели большой ценности за границей. А между тем доминиканские монахи, видя отчаяние изгнанников, усердно вели свою пропаганду. Они уговаривали несчастных принять католичество и тем избавиться от разорения и скитаний. Лишь немногие соблазнились заманчивыми речами миссионеров. Между прочим, принял крещение придворный раввин-фискал Авраам Сениор с семейством, что вызвало ликование при дворе; сами король и королева были восприемниками новокрещеных.

Начался исход. Старейший раввин, Исаак Абоав из Толедо, и еще тридцать представителей кастильских еврейских общин отправились в Португалию, чтобы ходатайствовать там о приюте для изгнанников. Отдельные группы эмигрантов выселялись, не дожидаясь срока. Главная же масса изгнанников дождалась последнего срока, продленного еще на два дня, до 2 августа 1492 г. По знаменательной случайности эти дни совпали с днями национального траура, с первой декадой месяца Ав. В эти дни покинули родину не менее двухсот тысяч человек[53], попрощавшись с могилами своих предков. В течение трех дней перед отъездом лежали тысячи выселенцев на дорогих могилах, орошая их слезами. Даже иные христиане не могли смотреть без волнения на эти сцены прощания с покойниками. Многие изгнанники взяли с собою на память надгробные плиты или отдавали их на хранение своим братьям-марранам, которых с болью в сердце оставляли в стране инквизиции.

Изгнанники разбрелись в разные стороны. Около половины всей массы направилась в ближайшую Португалию, небольшая группа отправилась в Наварру, а прочие переселились в Северную Африку, Турцию и Италию. Исаак Абраванель во главе группы эмигрантов переселился в Неаполь. Неисчислимые бедствия выпали на долю тех, которые пустились в далекий путь: голод, болезни и смерть сопутствовали скитальцам.

Испания изгнала сотни тысяч трудолюбивых и культурных еврейских граждан. Вскоре инквизиция взялась и за мавров, предлагая им на выбор: изгнание или крещение (масса окрещенных таким образом мавров, под именем «морисков», продолжала тайно исповедовать ислам и очутилась в положении марранов). Этим Испания утвердила у себя единство вероисповедания, но вместе с тем положила начало своему экономическому и культурному упадку. В лице евреев она лишилась своего активного промышленного класса, способствовавшего разработке естественных богатств страны. Экономическую деятельность евреев продолжали еще оставшиеся в стране марраны, которые в следующее столетие развили широкую торговлю с новыми испанскими колониями в открытой Колумбом Америке. Этим удалось на время задержать процесс хозяйственного упадка Испании, но усилившееся в XVI веке бегство марранов из страны инквизиции довершило удар, нанесенный ее благосостоянию изгнанием евреев. Постепенно «великое» испанское государство шло к вырождению. Народ, воспитываемый кровавыми зрелищами аутодафе, впадал в одичание, нравы грубели, суеверие и мрачный фанатизм заглушали здоровое