Читать книгу - "Щегол 1-11 - Василий Горъ"

сильнее: — Но самое неприятное не это: судя по отклику тестовых умений, женщине под личиной не менее ста восьмидесяти лет, она метаморфировала и омолодила организм еще в начале прошлого века и прокачала сопротивления ко всем известным школам магии, включая Разум!

Ляпишев ей поверил. С полпинка. Поэтому поиграл желваками, кинул взгляд на трупы и повернулся ко мне:

— Как я понимаю, эти двое тоже были под личинами?

— Да… — кивнул я. — Но ощущались заметно менее сильными. Поэтому-то я и атаковал «Валентину Семеновну». Но это — дело прошлого. А в данный момент я считаю должным выяснить, что стало с настоящими Искрицкими и что эта троица собиралась сотворить на приеме…

…С подбором нужной дозы «химии» для медикаментозного допроса возникли серьезнейшие проблемы — организм новоявленной простушки как-то уж очень легко и быстро нейтрализовывал все то, что вводил единственный дознаватель, допущенный в помещение. В том же стиле «сбрасывались» как целительские, так и медикаментозные сны. Да, Ксения Станиславовна их обновляла, но злоязыкая тварь все равно успевала наговорить всякого-разного. И если первые полчаса, в основном, проклинала, крыла последними словами и обещала отомстить всем подряд, то минуте на тридцать пятой вдруг заметила меня, пошла красными пятнами и процедила четыре чертовски интересных предложения:

— С-с-серебряков, пас-с-скуда! Все-таки выжил и похерил все мои планы. Недооценила я вашу живучесть, недооценила. Что ж, значит, в следующий раз проконтролирую твою смерть и смерти всех твоих родичей лично!!!

— Следующего раза не будет… — холодно усмехнулся я. — Я вас убью сразу после того, как вы поделитесь с нами своими планами. А вырваться не сможете. Хотя бы потому, что лишились Дара.

К сожалению, последнее предложение она не услышала, так как заснула. Но я отыграл сценку, рекомендованную Дайной, до конца, затем вспомнил, что шел к кулеру, налил себе холодной воды, выпил, вернулся в свое кресло и поймал сочувствующий взгляд Императрицы. А через несколько мгновений услышал и ее голос — решив, что я вот-вот ухну в горестные воспоминания, Людмила Евгеньевна постаралась меня отвлечь.

Отвлекала расчетливо и с размахом: сначала подтвердила обещание, данное ее супругом, затем заявила, что с удовольствием поучаствовала бы в Воздаянии, ибо ненавидит моих врагов ничуть не меньше, чем врагов своего рода, спросила, собираюсь ли я привлекать «к этому делу» супруг, выслушала утвердительный ответ и плавно съехала с темы:

— Ну да, они у вас — жесткие, как титановый лом, живут вашими чаяниями и не станут рефлексировать из-за смерти твари в человеческом обличье. Но со стороны выглядят милашками, вот я, бывает, и обманываюсь. Кстати, мне сообщают, что Володя заканчивает награждать своих спасителей, и что гости приема в шоке. Ибо все двенадцать человек, включая Елизавету Демьяновну, пожалованы орденом Святого Георгия четвертой степени, а все урожденные простолюдины — потомственным дворянством. Хе-хе, а сейчас мой муж заявил гостям, что им придется подождать завершения расследования чрезвычайного происшествия прямо в Алмазном зале и без какой-либо связи с внешним миром, посоветовал запастись терпением и выдвинулся в нашу сторону.

— А эта… хм… особа все никак не заговорит… — злобно выдохнул я, сжал кулаки и уставился на дознавателя. Минуты через три-четыре заметил, что он расплывается в предвкушающей улыбке, посмотрел на пленницу, открывшую глаза, и затаил дыхание. А еще через две-три вслушался в ответы на блок «тестовых» вопросов и понял, что дозировка, наконец, подобралась.

Следующий час с небольшим вдумывался в признания допрашиваемой и комментарии Дайны, раскладывал по полочкам памяти новую информацию, изучал карты, открытые Дмитрием Львовичем на большом экране, планировал и корректировал ближайшее будущее, отвлекался на замечания Воронецких и давил в себе все усиливающееся бешенство. А после того, как почувствовал, что дознаватель пошел на второй круг, поднял руку, поймал взгляд государя и поделился своими мыслями:

— Владимир Александрович, я понимаю, что из этой особы можно выбить подробности не одной сотни убийств, но самое главное она уже сказала…

— Все верно… — поддержала меня Императрица. — Это они, Соболевы, закончили эпоху расцвета магии, это они вторую сотню лет уничтожают Одаренных, прорывающихся во второй ранг и выше, это они натравливали на тренировочные заимки самых сильных родов прирученное Одаренное зверье, это они вырезали род Серебряковых, и это они собирались убрать нас, Игната Даниловича, его Стаю и весь цвет дворянства, дабы сохранить монополию на магию и фактическое бессмертие. Так какой смысл тратить драгоценное время на выяснение несущественных подробностей, если пора начинать шевелиться?

…Ляпишев поднял нас в «стакан» лифтового холла Северного крыла, разблокировал выход, не включая свет, покосился на звездное небо и пожелал удачи. Мы пребывали в боевом режиме, поэтому ограничились кивками, ушли под невидимость, выскользнули наружу, допрыгали до края крыши волчьим шагом и взлетели. А метрах на ста пятидесяти получили отмашку от Дайны и разделились: Света телепортировалась к ней в мастерскую, а мы втроем встали на нужный курс и полетели по направлению к Белым Холмам.

Увы, торопиться было бессмысленно, поэтому мы неспешно летели над заснеженным Новомосковском и думали кто о чем. Лично я вспоминал самые запомнившиеся ответы Божены Игоревны, бессменной главы рода Соболевых, и то дурел от масштаба деятельности этой старой суки и ее ублюдочной родни, то сатанел от желания убить ее еще раз. Но в разы медленнее и болезненнее.

Вот время и «сжалось». Если не в точку, то в очень короткий отрезок. И я пришел в себя только после того, как услышал голос БИУС-а и уставился на ничем не примечательный ангар в промзоне возле Боровского шоссе.

До энергетических структур «дотянулся» через два рывка, переместился еще трижды, завис в неподвижности и вполголоса поделился «наблюдениями» в канал ТМГ:

— Аур Петра Алексеевича, Виталия Петровича и их телохранителя не чувствую — боюсь, что они действительно были убиты при захвате лимузина. Валентина Семеновна тут, но, вероятнее всего, без сознания. А Соболевых и правда четверо: трое Кошмаров-«пятерок» и одна «шестерка».

О том, что Искрицкую насилуют двое уродов, упоминать, конечно же, не стал. Но мысленно отметил, что Птичку надо будет оставить снаружи. В этот момент заговорила младшенькая: виновато сообщила, что выкладывается до предела, но создавать артефакты даже при наличии заготовок и помощницы — дело небыстрое.

Я попросил ее не торопиться, но куда там — она убивалась еще минут двадцать-двадцать пять, потом с моего разрешения переместилась в Гнездо, поднялась на вершину Зуба, провела испытания экспериментальных приблуд, чуть не сдохла от остаточного фона удара артефактным оглушением, снова телепортировалась в мастерскую и…