Читать книгу - "Цельнометаллическая оболочка (Старики и Бледный Блупер) - Густав Хэсфорд"

Я вгоняю магазин обратно в свою М-16 и передергиваю затвор, досылая патрон.

А вот сейчас я уже улыбаюсь. Улыбаясь, я вдавливаю пламегаситель в рыхлый живот морпеха и жду, когда он издаст лишь звук, любой звук, или пошевелится хоть чуть-чуть, и вот тогда я нажму на спусковой крючок.

У морпеха отвисает челюсть. Больше сказать ему нечего. Полагаю, он больше не хочет, чтобы я набивал его мешки песком.

Дощечка с карандашом падают на землю.

Пятясь спиной назад, морпех отступает в свой бункер, так и не закрыв рта и с поднятыми руками.

Какое-то время Стропила от испуга не может рта открыть.

Я говорю:

— Привыкнешь еще к местным порядкам. Сам изменишься. Все поймешь.

Стропила по-прежнему молчит. Мы идем дальше. Наконец он говорит:

— Ты ведь мог его убить. Ни за что.

— Нуда.

Стропила молчит. Его переполняют вопросы, но он молчит.

— Вольно. - говорю я ему - Не обманывай себя, Стропила, здесь война. В этом говенном мире у тебя времени не будет, чтобы разбираться, что к чему. Что сделаешь, тем и станешь.

Стропила кивает, но ничего не говорит в ответ. Я понимаю, что сейчас у него в душе творится.

Информационное бюро оперативной группы «Экс-Рей», подразделения, которому поставлена задача прикрывать подразделения 1-й дивизии, временно действующие в зоне действий 3-ей дивизии, представляет собой маленькую хибару, которая построена с использованием брусков два на четыре дюйма и подневольного труда.

К двери из проволочной сетки приколочена красная табличка, на которой желтыми буквами написана аббревиатура бюро. Крыша хибары сделана из листов оцинкованной жести, а стены - из мелкоячеистой сетки, назначение которой - спасать нас от жары. По бокам хибары флотские строители прибили зеленые куски нейлона. Эти пыльные полотна закатываются вверх во время дневной жары, а ночью опускаются вниз для защиты от свирепых муссонных дождей.

Около сотни пехотинцев постарались втиснуться во все возможные уголки. Каждому пехотинцу выдан Личный лист, это такой отпечатанный формуляр для

внесения личных данных, которые нужны для того, чтобы отправить фотографию пехотинца в газету в его родном городишке.

Дейтона Дейв фотографирует, а Чили-Барыга помогает:

— Улыбнись, гандон. Скажи п-и-и-и-ська. Следующий.

Очередной морпех из очереди становится на колено рядом с маленькой вьетнамской сироткой неустановленного пола. Чили-Барыга сует в руку пехотинца резиновый батончик «Херши».

— Улыбнись, гандон. Скажи п-и-и-и-ська. Следующий.

Дейтона Дейв делает снимок.

— Следующий!

Сирота говорит:

— Э, морпех намба ван! Ты! Ты! Дашь ням-ням?

Сирота цапает рукой батончик и выдергивает его из руки Чили-На-Дом. Он кусает его, но обнаруживает, что внутри всего лишь резина. Пытается содрать обертку, но не может.

— Ням-ням!

Чили-Барыга выхватывает резиновый батончик из руки сиротки и кидает его следующему пехотинцу.

— Поживее там. Вы что, прославиться не хотите? Кто-то из вас, может, семью этого пацана замочил, но в родном городишке все должны знать, что ты крутой морпех с золотым сердцем.

Я говорю своим фирменным голосом Джона Уэйна:

— Слушай сюда, бродяга. Снова бездельничаешь?

Чили-Барыга оборачивается, замечает меня и улыбается.

— Привет, Шутник, que pasa (что происходит)? Может, и бездельничаю, а может и хуйней страдаю. Эти гуки - крутой народ. Я думаю, половина из них - вьет-конговские морпехи.

Сирота уходит, ворча себе под нос, пинает камни на дороге. И вдруг, будто решив доказать, что Чили-Барыга прав, сиротка останавливается. Оборачивается и с двух рук показывает средний палец. И уходит дальше.

Дейтона Дейв смеется: - Это дитя стрелковой ротой СВА командует. Грохнуть бы его надо.

Я улыбаюсь.

— Славно работаете, леди. Вы оба просто прирожденные убийцы.

Чили-Барыга пожимает плечами.

— Братан! Нас в поле не пускают. Мы слишком крутые. На нашем фоне обычные пехотинцы хреново выглядят.

— Как тут, долбят по вам?

— Так точно,- говорит Дейтона Дейв. - Каждую ночь Так, по нескольку выстрелов. Они типа по нам пристреливаются. Ну, а я, само собой, столько успел на свой счет записать, что сбился уже. Но мне никто не верит! Гуки-то своих покойников с собой утаскивают. Вполне верю, что этот маленький желтый злобный народец питается своими же мертвыми.

— КАПРАЛ ШУТНИК!

— СЭР! Пока, ребята. Пойдем, Строп.

Чили-Барыга толкает Дейва в грудь, - Сгоняй-ка в деревню и найди мне сироту помилее. Только чтобы грязный был, настоящий вонючка.

— ШУТНИК!

— ДА, СЭР!

Капитан Февраль говорит:

— Шутник, в Да-Нанге ты прохлаждался немало, но стоит уже и в поле побывать. Вали-ка в Хюэ. СВА захватили город. Там сейчас жара.

Я медлю.

— Сэр, не известно ли капитану, кто спер мою статью про гаубичный расчет, который замочил целое отделение СВА одним игольчатым снарядом? В Да-Нанге мне одна крыса сказала, что это дело рук какого-то полковника. Какой-то полковник сказал, что игольчатые снаряды - плод моей буйной фантазии, потому что Женевская конвенция классифицирует их как «запрещенное оружие», а американские воины не позволяют себе быть запрещенными.

Мистер Откат фыркает.

— Милое словечко. Десять тысяч дротиков из нержавеющей стали. Эти болванки, набитые такими стрелами, действительно превращают гуков в кучи обосран-ных тряпок.

— Я знаю, кто спер твою статью про игольчатый снаряд, Шутник. А вот чего я не знаю, так это кто дает врагам-репортерам наводку каждый раз, когда происходит что-нибудь неприятное - типа того белого Виктора Чарли, которого разведчики на прошлой неделе прозвали «Призрачным Блупером». Генерал Моторе из-за этих утечек информации готов разжаловать меня до рядового. Расскажешь? Тогда и я тебе скажу. Заметано?

— Нет. Нет, капитан.

Ладно, неважно.

— Намба ван! Три очка! Все путем, Шутник. Тут тебе привалило! - Капитан Февраль достает конверт заказного письма из плотной бумаги и вытаскивает листок, на котором что-то написано затейливыми буквами.

— Поздравляю, сержант Шутник.

Он вручает мне листок.

ПРИВЕТСТВУЮ ВСЕХ ЧИТАЮЩИХ СЕЙ ДОКУМЕНТ: ДОВОЖУ ДО ВАШЕГО СВЕДЕНИЯ, ЧТО, ОКАЗЫВАЯ ОСОБОЕ ДОВЕРИЕ И ВЫРАЖАЯ УВЕРЕННОСТЬ В ПРЕДАННОСТИ ДЖЕЙМСА Т. ДЕЙВИСА, 2306777/4312, Я ПРОИЗВОЖУ ЕГО В СЕРЖАНТЫ КОРПУСА МОРСКОЙ ПЕХОТЫ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ...

Изучаю этот листок бумаги. Потом кладу приказ на стол капитана Февраля.

— Ничего не выйдет, сэр.

— Что