Читать книгу - "Беседы палача и сильги - Руслан Алексеевич Михайлов"

— Пропажу? Хе! — покрутил головой страж — Куда там! Каждого несчастного тотчас же находили — лежащим на грязном полу трактира после очередной общей драки. Он ох и хитер! Исподтишка убивал — всем чем под руку попадется, но только не ножом. Кровь старался не пускать. Ты только послушай, что творил стервец…

Все оказалось просто и умно. Феникл, местный уроженец, убивал часто и с удовольствием. Убивал не кого-то особенного, а того кто удачно под руку подвернется. Почитай каждый вечер горшечник вместе с друзьями усаживался в углу трактирного зала и вволю веселился, выпивая несколько кружек эля, обсуждая с приятелями проезжих гостей, масть лошадей, загруженность торговых повозок и прочее.

При этом Феникл с большим нетерпением и надеждой ждал, когда вспыхнет очередная бессмысленная пьяная драка. И когда схватка разгоряченных выпивкой мужчин вовлекала в себя весь зал, вот тогда-то Феникл потихоньку и заползал на четвереньках в гущу событий, действуя как хитрая и мерзкая змея. Чаще всего он натыкался на уже выбывшего из драки удальца, подбирающего с полу выбитые зубы или с мычанием зажимающего разбитый нос. Вокруг все носятся, кричат, машут кулаками и ничего не видят кроме искаженных лиц противников и дыма от жировых светильников и камина. Никто не смотрит под ноги.

Тогда-то и наносился один смертельный удар. Редко два. Чем-нибудь твердым и увесистым. Иногда острым. Оторванная ножка стула, вилка, целая или разбитая бутылка. Последним орудием — разбитой бутылкой — Фениклу нравилось работать больше всего. Коротким сильным ударом горшечник вбивал скалящуюся остриями битого стекла бутылку прямо в загривок пьяного гостя. Бил чуть ниже затылка, стараясь вонзить поглубже, да так, чтобы крови поменьше было. А затем Феникл быстро возвращался обратно к друзьям, выпрямлялся во весь рост, после чего начинал с громкими воплями всех унимать, растаскивать обессилевших израненных драчунов и выводить их во двор охолонуть и успокоить. Еще и подоспевшим стражникам помогал. Достойный муж, что всегда пьет в меру и всегда готов помочь в благом деле.

Попался Феникл случайно. Один из его друзей в тот вечер захватил с собой малолетнего сына. Тот забрался под стол, и все вечерние часы просидел там, играя с грубо выструганными деревянными фигурками коней и воинов. Когда началась драка малек остался там же. И вот он то и увидел, как дядька Феникл сначала отбил от подобранной с пола бутылки донышко, а затем вонзил стеклянные зубья в затылок упавшего на пол дядю извозчика держащегося за окровавленное лицо.

Позже рассказал об увиденном отцу. А у того брат в стражниках. Так дошло до Лавра. А тот прекрасно помнил, что в минувший вечер не обошлось без смертоубийства. И убийцу не нашли — а как найти? В трактирном зале почитай под сотню народу сошлось в драке лихой. Переломанные руки и ноги, выбитые челюсти, зияющие проломы в зубных рядах, вырванные клочья волос и свернутые носы. Половина из драчунов вовсе ничего не помнит. В подобных случаях всем назначается денежная вира. Собранные немалые деньги собираются в особый крепкий мешок, что отправляется к родственникам убиенного. А что делать? Не всех же драчунов казнить? Те же всем скопом отправляются в храм — возможный страшный грех замаливать.

А тут на тебе подробность какая мерзкая и страшная — дядя Феникл бутылкой разбитой ударил. Подбежал аки зверь лютый на четвереньках и ударил без раздумий. Глаза сверкают, рот в слюнявой ухмылке кривится… мальчонка ведь живо все описал и показал в лицах. Очень уж был он потрясен увиденным…

Феникла взяли тотчас. Начали спрашивать, да само собой без нескольких тычков и пощечин дело не обошлось. Взялись за него круто. Тот молчал. Пришлось надавить сильнее… и вот тогда-то горшечник и начал говорить. Все думали, он кого-то из мести порешил — застарелая обида или еще что. А оказалось, что он стольких подобным образом на тот свет отправил, что и сосчитать уж не может. Но больше десятка точно… ведь не меньше трех-четырех раз в год он вот так вот душу свою гнилую тешил…

— Тьма… — покачал я пораженно головой, выслушав рассказ Лавра.

— Кромешная! — подтвердил тот — А ведь я каждый день с ним за руку здоровался. Вся посуда в доме моем из-под его рук вышла — горшечник ведь знатный он! Жена как узнала — все разбила. В овраг отнесла и о камни, о камни! В осколки мелкие. Все до последней миски. Сегодня с корыта деревянного есть станем.

— Да лучше уж с корыта…

— И то верно… И вот ведь что забавно — он не ради выгоды людишек жизни лишал! Карманы не обирал, пуговиц серебряных не срезал, амулетов и медальонов с шей не срывал. Ради чего убивал? Как по мне — потехи ради. Зверь лютый, до крови жадный.

— Я хочу поговорить с ним.

Мы с Лавром удивленно повернулись и воззрились на неслышно подошедшую Анутту. Сильга и не думала скрывать, что услышала каждое слово из нашего разговора. Лавр видел, как мы вместе с ней шли бок о бок. Стало быть, понимал, что она со мной. Потому не стал сразу возвышать голос и посылать неподобающим образом одетую девку куда подальше. Лишь прошелся взглядом по стройным ногам не скрытым подолом длинной юбки, крякнул неодобрительно, после чего спросил:

— Для чего? Хотя… лучше и не спрашивать. Хочешь поговорить с убийцей — дело твое. Но для него разницы не будет. Палач без работы не останется.

— Феникл будет казнен — подтвердил я — Причем незамедлительно.

— Это не займет много времени.

— Тем лучше — пожал плечами Лавр и встал — Пойдемте. Провожу вас до места. Но зря время потратишь, сильга. Тут и так все ясно — зверь внутри него сидит до крови жадный. Душевного покоя не дает, требует и требует убийства вершить. Такое не лечится. Один лишь путь — на тот свет. А там уже светлая Лосса рассудит куда его определить, хотя как по мне, не избежать ему вечного копчения в огненной тьме Раффадулла.

— Звери разные бывают — ровным тоном ответила Анутта, шагая чуть позади нас — Некоторые рождаются в душах. А некоторые приходят туда позже…

— Сказки все это — отмахнулся Лавр, не скрывая пренебрежения.

Я промолчал. Лишь снял с пояса перчатки из толстой кожи окрашенной в красный цвет, с нашитыми бляшками из красной меди. И на ходу принялся их надевать. Топор править