Читать книгу - "Покоряя Эверест - Джордж Мэллори"

И он может с пользой задать себе такой вопрос: сколько альпинистов из числа моих знакомых садятся (если для этого есть место), чтобы поднять человека снизу? И кому из них хватает компетентности использовать крепления верным образом, так тщательно разъясненным в книге? Глава «Ледовое ремесло», в частности, встретит общее одобрение в вопросах использования кошек[47], манеры делать ступени, правильного способа их вырубания, не считая многого другого. Но, помимо почти неоспоримой базы, большую роль играет индивидуальная оценка. Мнения расходятся, например, относительно правильного использования веревки на льду. Мистер Янг совершенно четко устанавливает в качестве общего правила, что острие ледоруба не следует использовать в качестве страховки на твердом льду, и утверждает, что веревку нужно держать в руке. Он отвергает теорию, что соскальзывание на льду можно предотвратить только с помощью ледоруба, и рассуждает, что, вероятно, альпинист, твердо удерживающий баланс на ходу, может погасить скольжение усилием руки. Поскольку реальный случай в этом плане не описан, было бы интересно узнать опыт мистера Янга и любого альпиниста, которому удалось предотвратить скольжение на льду. Только путем детального рассмотрения таких моментов мы можем прийти к безопасной тактике скалолазания.

Самый смелый раздел этой главы посвящен работе с ледниками. Несомненно, он соответствующе дерзок и на практике. Если на других фрагментах интерес читателя, возможно, слегка охладевал из-за налагаемых ограничений, то воодушевление этого раздела подогревает его в самый нужный момент. Благоприятствующие обстоятельства подталкивают его вперед, в хитросплетения разрушенного ледника, в окружение из «самых влажных, самых синих и самых отвратительных на вид сераков[48]… Я не знаю более радостного и чистого волнения, чем когда с прочным ледорубом, острыми кошками и надежным другом вступаешь на хрустящую пружину подвижного льда, чтобы прочувствовать битву с белыми, голубыми и серебряными гигантами ледникового обвала. И ни один звук не будоражил меня сильней, чем резкий и четкий стук ледоруба и перезвон отлетающих от него и падающих вниз, в глубокую расселину[49], ледяных осколков. И вновь – нет более незамутненного ликования, чем когда оглянешься назад, – через сверкающий лабиринт из бирюзовых и серых скал, сапфировых провалов, резных пиков и сияющих арок, наслоений и контрфорсов[50], – чтобы увидеть тонкую размытую голубую змейку из следов-ступеней, окаймленных крошечными мерцающими призмами подсвеченной солнцем ледяной пыли – парящей, ныряющей, кружащей в своем рискованном абсурдном приключении. Несомненно, эта цепочка следов – связующая нить, ведущая к счастливейшей человеческой цели, знак триумфальной победы личности в сердце дичайшего и прекраснейшего из сражений между безмолвными армиями природы»[51]. Счастливая человеческая цель, конечно, может иметь несчастный конец. Но почему это должно быть именно так? Мы можем различать и оценивать опасности. Они не бесчисленны. Мы можем избежать вреда от тех, с которыми уже знакомы.

Суть учения мистера Янга о безопасности заключается именно в этом. Мы должны различать познаваемые и непознаваемые опасности. Эти познаваемые опасности мы должны исследовать и просчитать до самой последней детали, мы должны полностью осознать их все и принять соответствующие меры предосторожности. Для неизвестного и непостижимого у нас должны быть, как мы выражаемся, свои приемы. Нет ничего сложнее, чем изобретать решения в процессе восхождения на великую гору. Но даже на такой случай есть прием – это скорость. Один раздел книги посвящен темпу, и он, пожалуй, самый ценный из всех. Умение держать устойчивый темп (вместо стремительного броска) – наибольший фактор эффективности в отряде, и поддержка этого тезиса мистером Янгом – огромная услуга всему альпинизму. Вероятно, многие из нас в разное время испытывали смутные сомнения по этому поводу. Если мы набираем скорость, не должны ли мы пожертвовать безопасностью – сдерживающим фактором, что сам по себе является мерой предосторожности? И не должны ли мы понизить всю ценность нашего занятия, пожертвовав созерцанием в угоду скорости продвижения? Но ведь в самом созерцании кроется суть наслаждения, и даже предположение о том, чтобы отказаться от него, пугает нас, рисуя нам страшную картину, где мы превращены в нашу полную противоположность – американского туриста, бездумно катящего в автомобиле мимо всех красот. Но мистер Янг вполне успешно отвечает на эти вопросы. Под темпом он подразумевает синтез движений, ведомых более тонкой концентрацией, с более четким и прочно удерживаемым ритмом, так что в ходе продвижения мы достигаем лучшей синхронности и совершенного соприкосновения, всепоглощающей гармонии со всем окружением. Поскольку наше взаимодействие со всем окружающим ускоряется, восприятие тоже усиливается, и само взаимодействие становится более точным, пока мы сохраняем ритм – поскольку ритм и является необходимым контролирующим фактором, устанавливающим предел ускорения для каждого альпиниста. Таким образом, во время восхождения мы можем продвигаться вперед с меньшим риском, но с большим удовольствием. В то же время хороший темп позволяет сэкономить время для попутных радостей, вроде неспешного привала на более поздних этапах подъема, с безмятежным курением трубки, когда достижение финальной цели уже гарантированно. И мы также лучше обеспечиваем нашу безопасность, так как можем потратить сэкономленное время на преодоление больших трудностей или расходовать его на непредвиденные сложности.

Дочитав эту главу, я не могу расстаться с ней без сожаления. Я бы хотел, чтобы автор позволил себе выразить (выйдя за пределы технического взгляда) что-то из его личных переживаний – чтобы он сыпал веселыми и звенящими, словно серебряные колокольчики, фразами, заставляя нас, читателей, восторженно подпрыгивать, заражаясь радостью слаженных движений. Я бы хотел, чтобы его поэзия скорости захватила нас и вовлекла в стремительный марш по горному склону, неукротимый, но чуткий и не бесконтрольный, когда мы гордо идем вместе с западным ветром, «опередив небесный твой поток»[52]. Но он, увы (!), вероятно, подавил этот импульс.

Но автор не пожалел сил, когда дело дошло до «Разведки», и я не нашел более приятной части его книги. Я всегда говорил себе, что у меня наметан глаз на горы, и объяснял это довольно просто. Я смотрю на горы геометрически. Это признание звучит прискорбно непоэтично и требует некоторой отваги, но иногда согласие обнаруживается в неожиданных местах. В отношении гор мистер Янг также проявил себя как геометр[53], или, я бы даже сказал, «кубист»[54]. Он видит в них сложную задачу из линий и углов, своего рода колоссального «всадника». И в этом я нахожу толику поддержки своего видения. Возможно, мой глаз не так хорошо наметан, как я считал. Я в основном довольствуюсь интуитивным выводами из того, что вижу. Но мистер Янг осознанно анализирует свои наблюдения. Он классифицирует их и рассказывает нам, как они строятся. Он рассказывает мне,