Читать книгу - "История царя Пирра Эпирского - Саркис Суренович Казаров"

признать судьбоносными. Не случайно такие известные исследователи истории Пирра, как Г. Герцберг, Р. фон Скала, О. Гамбургер, Μ. Жакмо и др., ограничили свои штудии исключительно его походом на Запад. И все же кампании Пирра в Македонии и на Пелопоннесе тоже имели свою логику и мотивы, которые мы и попытаемся раскрыть.

До того Пирр уже завоевывал Македонию, но удержать ее у него не получилось. Тем не менее после возвращения из Италии он предпринял новую попытку захвата Македонии. В свое время У. Тарн высказал мысль о существовании тогда союза между Пирром и Птолемемем II Филадельфом, подчеркнув, что в борьбе с Антигоном Гонатом эпирот действовал как союзник Лагидов[915]. В более или менее осторожной форме такого же мнения придерживались Д. Кросс[916] и Д. Кинаст[917].

Против подобного взгляда вполне справедливо выступил В. Д. Жигунин, хотя с той аргументацией, которую он приводит в данной связи, трудно согласиться[918]. Наиболее категоричен в этом вопросе Ф. Уолбанк: «Нет никаких свидетельств того, что Птолемей (Филадельф. — С. К.) обеспечивал Пирра какими-то субсидиями или что Птолемей и Арсиноя беспокоились о какой-то мифической морской гегемонии, и если Пирр получил македонский трон, то добился он этого исключительно сам»[919]. Отрицали возможность союза между Пирром и Птолемеем Филадельфом также П. Левек[920] и Ф. Зандбергер[921].

По нашему мнению, отношения между Пирром и Птолемеем II Филадельфом не были ни союзническими (иначе как объяснить тот факт, что Пирр не обратился за помощью к Филадельфу на последнем этапе западной кампании), ни враждебными (союз Египта с Римом был заключен, видимо, накануне или даже после смерти Пирра). Таким образом, говорить о какой-то вовлеченности Птолемея II Филадельфа в балканскую кампанию Пирра мы не имеем никаких оснований.

Как же развивались события? Прибыв в Эпир, Пирр столкнулся с проблемой содержания и снабжения своего войска. Источники, а вслед за ними и современные авторы указывают на то, что первоначально вторжение Пирра в Македонию носило исключительно грабительский характер (Plut. Pyrrh., 2б)[922].

Однако та легкость, с которой Пирр добился первоначального успеха, надо думать, привела его к мысли о возможности захвата всей страны. Как образно сказал Дж, Эббот, «Пирр неожиданно для себя обнаружил, что его экспедиция, задуманная как чисто грабительский рейд через границу, приобрела характер планомерного завоевания»[923]. При первом же натиске Пирру удалось овладеть рядом городов, а 2 тыс. македонских воинов сдались ему. Антигон Гонат спешно набрал отряды кельтских наемников и попытался оказать сопротивление Пирру. Действуя быстро и решительно, Пирр напал, по-видимому, на арьергард Антигона в узком ущелье[924]. Македоняне начал отступать, и лишь отряд кельтов продолжал отчаянно сражаться. Большинство их было перебито, а слоны Гоната вместе с вожаками были окружены и захвачены (Plut.. Pyrrh., 26). Фаланга македонян, не принимавшая участие в схватке, уклонилась от боя, и тогда Пирр совершил удивительный поступок: простерши руку, он поименно стал окликать македонских командиров, и старших, и младших, чем побудил воинов перейти на его сторону.

Откуда Пирр знал поименно македонских командиров? Часть их могла сражаться в его войске во время западной кампании, с другими он мог быть знаком еще со времени своего пребывания в стане Деметрия Полиоркета. Как бы там ни было, примечательно одно: авторитет Пирра был настолько высок, что македоняне покинули Антигона Гоната ради царя немакедонского происхождения.

Отмечая свой успех, эпирский царь посвятил захваченное оружие павших кельтов в храм Афины Итонии, находившийся в Фессалии между Ферами и Лариссой. Здесь была сделана следующая посвятительная надпись:

Отпрыск Молосса, царь Пирр, посвятил

Итонийской Афине Храбрых галатов щиты, здесь повесил как дар, Мощь сокрушив Антигонова войска. Зачем удивляться:

Славны давно, и теперь все Эакиды-бойцы.

Захваченные щиты македонян Пирр посвятил в святилище Зевса в Додоне, где также имелась посвятительная надпись:

Некогда Азии тучной они ограбили страны,

Рабство они принесли эллинов вольным землям, Ныне надменных бойцов-македонян доспехи храм

Зевса,

Между колонн прислонясь, столь сиротливо блюдут.

(Paus., I, 13, З)[925].

Обе эпиграммы, вероятно, были написаны Леонидом Тарентским, который определенное время жил при дворе эпирского царя (Anth. Pal., VI, 130)[926]. Кроме того, по мнению Μ. Лони, пожертвование Пирра в храм Афины в Линде на Родосе, зафиксированное в Линдской храмовой хронике (FgrHist 552 F 1 С 40), было тоже сделано из части военной добычи, захваченной в данной битве[927].

Между тем спартанец Клеоним, находившейся в армии Пирра, захватил город Эдессу (Polyaen., II, 29, 2). Антигон, сам оставаясь в Фессалонике, смог удержать за собой лишь некоторые прибрежные македонские города (Just., XXV, 3, 7). Вскоре вся Верхняя Македония и Фессалия оказались во власти Пирра (Paus., I, 13, 2).

Но, как и прежде, Пирр не смог удержать за собой Македонию. Что же послужило тому причиной? Неужели пресловутое «немакедонское происхождение» царя? Думается, что нет. Причина заключалась в том отношении, которое Пирр продемонстрировал к населению страны. В ряде македонских городов были размещены его гарнизоны, деятельность которых он не успевал или даже не хотел контролировать. Это приводило к разного рода злоупотреблениям, венцом которых стало то, что находившиеся на службе Пирра кельтские наемники разграбили гробницы македонских царей в древней столице Македонии — Эгах (Diod., XXI, 1, 2; Plut. Pyrrh., 26)[928]. Пирр никак не наказал наемников за это злодеяние, возможно, не желая портить с ними отношения, а возможно, помня о том, что немного раньше македонские войска под командованием Лисимаха разграбили гробницы эпирских царей[929]. Конечно, подобное бездействие Пирра нельзя назвать дальновидным: если он всерьез рассчитывал обосноваться в Македонии, то должен был обязательно наказать виновных за кощунство. Не сделав этого, он серьезно подорван свой авторитет среди македонян. Кроме того, Плутарх сообщает, что Пирр и сам «притеснял местных жителей» (Plut. Pyrrh., 26).

Был ли Пирр официально провозглашен в Македонии царем? Эта кажущаяся второстепенной проблема была в свое время предметом принципиального спора между авторитетными немецкими историками. И. Г. Дройзен на основании того, что имя Пирра отсутствует в списке монархов Македонии в «Хронике» Синкелла, считал, что он не был здесь провозглашен царем[930]. Не соглашаясь с этим, Р. Шуберт видел в отсутствии имени Пирра в списке царей лишь то, что источники Синкелла имели промакедонскую направленность[931]. Попытка в качестве доказательства формального провозглашения Пирра царем македонян привлечь македонские монеты того периода