Читать книгу - "Тайны государственных переворотов и революций - Галина Цыбиковна Малаховская"

предварительной консультации даже с комиссией конгресса, призванной контролировать подобные действия. Далее в изложении Харрингтона следовал схематичный перечень тайных операций, направленных против правительства С. Альенде, о которых стало известно из показаний директора ЦРУ У. Колби на совершенно секретных слушаниях в комиссии палаты представителей по делам вооруженных сил США.

Разглашенные Харрингтоном факты участия США в акциях, направленных на экономический и политический подрыв законного правительства Чили, вызвали острые дебаты. Между тем администрация Никсона, несмотря на повторные запросы сенаторов, все начисто отрицала. «Вся администрация, сверху донизу, твердила, что мы непричастны к этим событиям, — писал Харрингтон. — Но вот 40 страниц черным по белому… со всеми подробностями, показывающие, что мы были вовлечены в эти события по самые уши.»

Сенат вынужден был заняться изучением показаний, данных в период чилийских событий под присягой должностными лицами.

Итогом 15-месячного расследования явился доклад специальной сенатской комиссии конгресса США, которая, анализируя лишь прошлую деятельность ЦРУ, официально подтвердила то, что уже было известно: этот орган с ведома и одобрения администрации и лично президентов США на протяжении многих лет широко прибегал к проведению тайных операций по вмешательству во внутренние дела других стран, поддерживая на выборах тех или иных кандидатов или партии, провоцируя военные перевороты. Более того, военные перевороты, как зафиксировала сенатская комиссия, превратились в 60-е годы «в доминирующий вид тайной деятельности ЦРУ и по масштабам связанных с ними расходов превзошли психологические и политические акции». В рамках этой политики вмешательства, «не принимавшей в расчет никакие соображения морального порядка», осуществлялся, в частности, и план свержения законно избранного народного правительства Сальвадора Альенде, означавший посягательство на политическую независимость и суверенитет Чили.

Итак, 11 сентября 1973 года чилийская военщина, поощряемая из-за рубежа империалистическими кругами, совершила злодейское преступление — убила законного президента страны, свергла правительство Народного единства и, захватив власть, установила режим фашистского типа. Во главе государства и правительства стала так называемая хунта, состоящая из представителей трех видов вооруженных сил и корпуса карабинеров. Председатель хунты генерал А. Пиночет Угарте ее указом был объявлен президентом республики. В его руках — исполнительная власть, а в руках хунты — законодательная. В правительстве ключевые посты заняли военные. Национальный конгресс и палата депутатов были распущены. Таким образом, военный переворот, при совершении которого интересы чилийской буржуазии совпали с интересами крупных североамериканских монополий, не только уничтожил конституционное правительство страны, но и покончил с самой конституцией, на которой основывалась буржуазная демократия в Чили.

Сразу же после переворота хунта создала по образцу и подобию гитлеровского гестапо свою тайную полицию — Национальное разведывательное управление (ДИНА). Этот репрессивный орган был наделен безраздельной властью — правом арестовывать людей, бросать их в тюрьмы, пытать, а если нужно, и уничтожать. Он действовал только по личным приказам Пиночета и был подотчетен лишь одному ему. ДИНА пользовалась неограниченными правительственными ассигнованиями и поэтому располагала совершенными средствами.

Главные представительства ДИНА в Европе находились в Мадриде и Женеве. Хунта, несмотря на слабые связи Чили с Испанией по военной линии, постоянно держала в своем посольстве в Мадриде более десяти военных атташе и их помощников. Столько никогда не имело даже посольство США. Под личиной военных атташе в действительности скрывались исполнители выработанного Пиночетом и его приспешниками чудовищного плана международного масштаба, направленного на физическое уничтожение их политических противников.

Европейское отделение пиночетовской охранки возглавлял генерал Педро Эвинг Одер, обосновавшийся в Мадриде. В результате публикации в западной прессе разоблачительных материалов о преступлениях ДИНА за границей он стал слишком одиозной фигурой, и его пришлось отозвать; штаб-квартиру перенесли в Брюссель. Служащие ДИНА, прикрываясь дипломатическими паспортами, вели надзор и слежку за чилийскими демократами, нашедшими убежище в странах Западной Европы и Латинской Америки, похищали и даже убивали их.

Убийство Летельера дорого обошлось чилийскому режиму. Юджин Проппер — один из ведущих сотрудников юридических служб США, взявшийся за ведение дела, размотал такой клубок заговора, что потряс даже видавших виды американских обывателей. Нити заговора вели непосредственно в резиденцию президента. И генералу-диктатору пришлось клятвенно заверять своих возмущенных североамериканских покровителей в полной непричастности к убийству. Не столь высокие участники заговора не смогли отделаться подобными заверениями: некоторые из них все же были привлечены к ответственности, а Майка Таули — технического руководителя чилийских секретных служб, выходца из США, сына главы филиала компании «Форд» в Сантьяго, прокурор Проппер вытребовал в Вашингтон, где Майк, заключенный под стражу, дал ценнейшие показания, проливающие свет на многие темные дела «тайной полиции» Чили.

Возник международный скандал, Пиночет предпринял решительный шаг — ДИНА была расформирована (правда, тотчас же возник ее близнец — Национальный информационный центр), но компрометация режима не прошла даром для чилийского диктатора. Впрочем, он тоже приложил руку, чтобы Проппер поплатился за свое служебное рвение. Здесь список приемов был обычный — распространение ложных компрометирующих слухов, шантаж, намеки на политическую неблагонадежность… Ю. Проппер оставил службу, но на досуге совместно с Т. Бранчем написал книгу «Лабиринт», ставшую серьезным обвинением политики хунты… Главы из книги мы предлагаем внимгшию читателей.

Похоже на бомбу

…Агент Чарлз Кукмович, сидевший за рулем патрульного автомобиля Службы охраны должностных лиц (СОДЛ), поворачивал в момент взрыва с Р-стрит на Шеридан-серкл.

— Похоже на бомбу, — изумленно произнес напарник Кукмовича.

Затем оба увидели клубы дыма, поднимающиеся над голубой машиной в дальнем конце Шеридан-серкл. Под визг тормозов Кукмович остановил патрульный автомобиль позади искореженной дымящейся машины — остановил поперек дороги, намеренно блокируя две полосы движения.

Переднюю левую дверь голубой машины Кукмович открыть не смог: ее заклинило взрывом. Он на ощупь — весь салон был заполнен дымом — дотянулся до раненого водителя и попробовал приподнять его с пола автомобиля, но тот оказался намертво зажат между сиденьем и рулевой колонкой.

— Совсем плох! — крикнул он своему напарнику. — Его не вытащишь!

В этот момент до Кукмовича откуда-то снизу донесся булькающий звук. По бензобаку плясали огненные язычки. Он бросился к патрульному автомобилю и рванул огнетущитель. На мгновение заколебался, оценивая вероятность взрыва бензиновых паров, но все же помчался обратно и ударил пенной струей по горящему баку. К этому времени — кто пещком, кто на патрульных машинах — на место происшествия прибыли еще с десяток агентов СОДЛ, но пока Кукмо-вичу не удалось сбить пламя, все держались на почтительном расстоянии.

И только коренастый рыжеволосый мужчина в штатском, казалось, не замечал опасности. Он появился из-за изуродованного автомобиля и бросился к окошку водителя. Его лицо было в копоти, сорочка свисала рваными лохмотьями, опаленные волосы завились в курчавые колечки. Он тоже попытался вытащить водителя из автомобиля, напрягая мышцы