Читать книгу - "Лачуга должника и другие сказки для умных - Вадим Сергеевич Шефнер"

рассказал об этом случае Алексею Алексеевичу, и тот вывел мне другую ТНВ, где я на следующий день купил билет, по которому выиграл мотоцикл с коляской.

Коляска мне не так уж и нужна была, ведь я ходил в холостяках и некого было мне возить в мотоколяске. Где-то там, под обоями, на стене комнаты моего детства, красовался в 848 экземплярах портрет прекрасной «Люби меня!». Но я полагал, что мне, человеку с пятью «не», никогда не встретиться со своей мечтой.

И все-таки, когда мне дан был отпуск и я отправился в мотопутешествие на юг, я не отделил коляску от мотоцикла.

18. Голубая собака

На третий день своего путешествия, проезжая через один городок, которому я дам условное наименование Собачинск-Неудачинск, я зашел на местный базар, чтобы пополнить запас еды. Купив полкило неплохой копченой колбасы и два кило помидоров, я прошелся по торговым рядам. Оказывается, здесь можно было приобрести не только продукты, но и различные художественные изделия местных кустарей; в продаже имелись глиняные дудочки, коврики с русалками, а также гипсовые кошки, львы и слоны.

Между женщиной, торговавшей русалками, и мужчиной, выставившим богатый набор кошек и львов, я заметил скромного молодого человека с культурным лицом. Перед ним на деревянном неструганом прилавке находились пепельницы, которые он довольно робко предлагал проходящим мимо людям. Товар его брали плохо, хоть просил он совсем немного. Мне стало жаль этого сиротливого молодого человека, и я решил поддержать коммерцию, хотя я от природы некурящий и никогда даже в рот папиросы не брал. Подойдя к нему, я заплатил вперед и стал выбирать пепельницу.

– Они у меня все одинаковые, – честно предупредил продавец. – Тут выбирать нечего.

Действительно, все пепельницы были одна к одной, причем по форме довольно неуклюжи и, я бы даже сказал, несуразны. Но материал мне понравился: это была какая-то нежно-голубая пластмасса с золотистыми прожилками.

– Из чего это они сделаны? – поинтересовался я.

– Я их делаю из времени, – ответил мне скромный молодой человек. – Я улавливаю будущее время, сгущаю его, превращаю в реальное вещество и штампую из него вот такие пепельницы. В дальнейшем из времени можно будет производить пуговицы, мыльницы, столовую посуду, облицовочные плитки, умывальники, унитазы и много других полезных вещей.

– Еще издали я заметил, что у вас умное лицо, – сказал я продавцу. – Но теперь я догадываюсь, что вы гениальный изобретатель, и снимаю перед вами кепку! Никогда я не думал, что из времени, да к тому же из будущего, может получиться что-нибудь путное!

– Время – субстанция, то есть оно материально, – ответил молодой человек и дальше начал произносить всякие научные слова, которые понять я не мог, хотя и подкован в фантастической литературе. Об этом непонимании я честно уведомил моего нового знакомого, сказав ему, что я, в противоположность моему брату Виктору, человек, не имеющий прямого отношения к науке.

– А кто ваш брат? – заинтересовался изобретатель. – Он не физик?

– Я точно не знаю его узкой специальности, – признался я. – Знаю только, что он крупный корифей науки и имеет отношение к кафедре Меланхолии и Статистики при Институте Антропофагии и Лингвистики. В таких делах я разбираюсь плохо, но очень уважаю всех научных работников, изобретателей и прочих двигателей прогресса.

– Кто бы вы ни были, но мне по душе ваше простодушие и искренность, – сказал незнакомец. – Если вас интересует, я охотно покажу вам мою Опытную Установку.

Он завязал нераспроданные пепельницы в узелок и следом за мной пошел к мотоциклу. Я усадил его в коляску, и мы поехали на окраину Собачинска-Неудачинска, где жил молодой ученый. По пути я набросал ему краткую биографию своей жизни, которая произвела на слушателя должное впечатление.

В ответ мой новый знакомый сказал, что зовут его Олегом Олеговичем, и затем поделился со мной историей своего великого открытия. Родился он в этом городке, в школе учился по физике, химии и математике только на «отлично». Затем уехал в крупный университетский город, где стал студентом. На четвертом курсе, во время проведения научного опыта, он был ранен внезапно взорвавшимся автоклавом, вследствие чего надолго лег в больницу. Так как в больнице у него было много свободного времени, то, используя это свободное время для размышлений, он стал задумываться о времени вообще. Приняв тезис, что время материально, он вывел формулу, позволяющую превращать будущие минуты, часы, годы и столетия в нечто ощутимое, то есть в вещество.

Когда Олег Олегович выздоровел, то предложил при том учебном заведении, где он состоял студентом, оборудовать опытную лабораторию, дабы он мог практически осуществить свою неожиданную идею. Но против этого восстал один маститый профессор, который утверждал, что время нематериально и представляет собой только промежуток между двумя какими-либо событиями. Тогда, не закончив последнего курса, Олег Олегович вернулся в родной Собачинск-Неудачинск и в подвале дома, где жил, оборудовал свою Опытную Установку.

Эта Установка крайне несовершенна, и единственное, что он может производить на ней из времени, – это пепельницы, ибо штампы для производства более сложных предметов сделать ему не под силу. Помощи же со стороны ему никто не оказывает, так как никто не верит в его открытие. Его даже подозревают в том, что он штампует свои пепельницы просто из пластмассы, которую достает «слева». А между тем без пепельниц ему не обойтись, так как надо же на что-то утилизировать вещество, получаемое из времени. Кроме того, до сих пор пепельницы давали ему хоть небольшие, но реальные деньги, которыми он мог расплачиваться за электроэнергию, потребляемую Опытной Установкой. Вообще же с деньгами у него дело обстоит крайне плохо, и он не имеет возможности приобрести усовершенствованное лабораторное оборудование для своей Установки. Последние два месяца он вообще близок к краху, так как пепельницы совсем перестали брать, за электроэнергию он давно не платил, и его грозят отключить. А от родителей помощи ждать не приходится, ибо они, с тех пор как Олег Олегович вернулся, не закончив пятого курса, считают его тунеядцем.

– Но почему вы не обратитесь за помощью в научные учреждения? – задал я простой вопрос.

– Обращался, – с грустью в голосе ответил Олег Олегович. – Но в мою формулу не верят. В нее некому поверить, ибо ее некому проверить. Специалистов по этому делу нет нигде в мире, я иду нехоженым путем и даже не знаю, куда этот путь приведет… Но вот мы и прибыли. – И мой спутник указал на невзрачный одноэтажный кирпичный домик.

Я загнал свой мотоцикл во двор, и мой новый знакомый, захватив узелок с пепельницами, подвел меня к низенькой двери, ведущей в подвал.