Читать книгу - "Политические клубы и Перестройка в России. Оппозиция без диссидентства - Кароль Сигман"

и без колебаний делает Ельцина своим лидером, хотя формально он таковым и не является. Поэтому «Демплатформе» предстоит присвоить себе составляющие элементы идентичности ее соперницы, подчеркивая при этом свое от нее отличие. В конкуренции внутри демократического движения и в противостоянии партии во внешнем пространстве «Демплатформа» начала отставать и не решается сделать выбор по некоторым вопросам. А решения, все-таки принимаемые ею, скорее подрывают один за другим ее шансы стать если не господствующим, то хотя бы одним из центральных акторов в политической игре.

«ДемРоссия» – возможно, первая организация в движении, позиционировавшая себя именно в российском политическом пространстве и вписавшая это отличие в само свое название. Она раньше «Платформы» почувствовала, на что следует делать ставку. Очевидно, что ее лейбл является ресурсом. «Демплатформа», кстати, дважды пыталась присвоить его, но безуспешно. Можно предположить, что контроль над этим наименованием был предметом борьбы между демократами, вышедшими из партии, и демократами из избирательного поля. В конце концов лейбл закрепляется за оргкомитетом движения «Демократическая Россия», где господствующие позиции занимает МОИ.

После выхода из КПСС «Демплатформа» двойственно относится к своему собственному названию. Сомнения по поводу его стигматизирующего эффекта приводят к тому, что теперь она называет себя «Демократическая платформа вне КПСС», а затем Республиканская партия Российской Федерации. В отличие от некоторых газет, перешедших в стан демократов с прежними названиями, она не решается превратить стигмат в знак отличия[495]. Члены «Платформы» воспринимают свое название как «проклятие», которое так и будет нависать над ними[496], если его не изменить. Но вместе с тем они стремятся его защитить, запрещая своим бывшим товарищам, оставшимся в КПСС после XXVIII Съезда, его использовать.

Отказ от названия «Демократическая платформа» означает также и переопределение организационной формы. Как мы знаем, «платформа» решила стать «партией». Возможно, этот выбор объясняется стремлением противостоять партии и перетянуть в аналогичную организацию миллионы коммунистов, чьей поддержкой «Платформа», по ее мнению, пользуется, и стать, таким образом, самым крупным политическим образованием в демократическом лагере. В рамках конкуренции внутри движения разным организациям приходится заявлять о многочисленности своих членов. Однако некоторых в этой игре воспринимают более серьезно, чем других. «Демплатформе» же не удается привлечь те самые миллионы потенциальных сторонников, которые придавали ей столь большой вес, пока она оставалась в партии. По ее собственным данным, по всей России насчитывается всего 20—30 тысяч членов «Демплатформы». Хотя обе партии, вышедшие из «Демократической платформы» (РПРФ и Демократическая партия России, созданная Н. Травкиным в мае 1990 года), привлекают к себе ничтожное количество членов КПСС, они все-таки более-менее серьезно могут заявлять о гораздо большей численности, чем другие партии[497]. Что касается «ДемРоссии», то решение назваться «движением» позволило ей принять в свое лоно все демократические организации (включая партии) и быть по определению крупнее каждого составляющего ее элемента. В начале 1991 года в ней официально значатся 300 000—400 000 активистов, что в десять раз больше, чем в Республиканской партии.

Бывшая «Демплатформа» и МОИ вырабатывают разные стратегии, чтобы стать центром демократического движения. «Платформа» делает ставку на партии, считая их важными институтами будущей политической системы, и завязывает отношения с двумя из них, входящими в число крупнейших. МОИ же стремится создать бесперебойную машину по мобилизации, у руля которой встал бы Б. Ельцин. Эти стратегии отражают крайне разные точки зрения на сущность демократического движения и на его отношения с «новой» российской властью.

Движение «ДемРоссия» родилось из столкновения двух этих стратегий, а также вследствие ощущаемой обеими сторонами необходимости объединиться друг с другом против коммунистов. Завязывается не состязание между двумя различными организациями, а скорее борьба в рамках одной и той же организации, поскольку выходцы из «Демплатформы» вступают в «Демократическую Россию». Во время ее учредительного съезда в октябре 1990 года в ней различимы два конкурирующих блока с одинаковым количеством голосов:

• коалиция из трех партий: Республиканской партии (РПРФ), Демократической партии России (ДПР) – обе вышли из «Демплатформы», – и Социал-демократической партии России (СДПР);

• совокупность клубов избирателей и региональных организаций блока «ДемРоссия», объединенных силами МОИ.

МОИ контролирует новоиспеченную «ДемРоссию», но большая часть наблюдателей ожидают переворота в соотношении сил в случае (который считают вполне вероятным) создания устойчивого сговора или даже слияния между СДПР и РПРФ. Однако коалиция трех партий распадается сама собой вследствие внутренней борьбы за различия. А ведь у этих союзников имелись ресурсы, которые могли бы позволить им стать важным полюсом демократического движения: респектабельность, связанная с их происхождением («Демплатформа» для первых, «Демократическая Перестройка» для вторых), и свои депутаты в российском парламенте. Однако логика различия берет верх над общей заинтересованностью в формировании блока. ДПР Травкина демонстративно выходит из движения «ДемРоссия» уже на его учредительном съезде, вероятно, чтобы у нее не переманили активистов и ее аппарат, находящийся в зачаточном состоянии. Она отмежевывается от своих союзников, которые в итоге остаются в меньшинстве перед лицом своих конкурентов. Что касается планов слияния СДПР и РПРФ, то они не реализуются по нескольким причинам. Мы уже упоминали о разнице траекторий членов «Демплатформы» и СДПР, которая выражается в том числе в различных социальных позициях, в разной структуре вписанности в демократическое движение и в арены соревнования. Слияние становится еще менее вероятным после выхода «Платформы» из партии. Ибо наиболее высокопоставленные участники, видные партийные деятели, позднее всех вступившие в движение, зайдут гораздо дальше в своем дистанцировании от КПСС и от «коммунистического» лейбла – и сделают это намного быстрее, чем активисты первой когорты, не занимавшие позиций в партийной иерархии. Ранние оппозиционеры, вышедшие из клуба «Демократическая Перестройка», в 1990 году принимают название «социал-демократы» и держатся за него: они в основном оказываются в Социал-демократической партии России или же, подобно И. Чубайсу, будучи членами «Демплатформы», борются за слияние с СДПР. Социал-демократическое течение лидировало, пока «Демплатформа» оставалась в партии, однако после XXVIII Съезда оно было быстро оттеснено на периферию. Большинство оказывается гораздо более мобильным и вскоре станет определять себя термином «либеральный». В конкурентной борьбе и борьбе за различение, разворачивающихся внутри демократического движения и перед лицом КПСС, политические акторы верят в эффективность наименований, что, впрочем, не мешает им быстро их менять. Из-за провала слияния РПРФ и СДПР эти партии потеряли возможность создать «социал-демократический» или какой-либо иной полюс, который мог бы стать противовесом «Демократической России».

И наоборот, оргкомитет движения «ДемРоссия», где главенствует МОИ, стремится собрать под своим началом как можно больше организаций и не отстаивает явным образом никакого идеологического наименования. Призыв к объединению опубликован в журнале «Огонек» накануне учредительного съезда движения (20—21