Читать книгу - "История карфагенян - Вернер Хусс"

пиценской области, получил чрезвычайное командование с поручением вести к Аррецию один из двух городских легионов. Тибулл с вверенными ему легионами должен был взять под контроль остальную Этрурию.

В Южной Италии военные действия этого года открылись нападением Криспина на Локры. После Тарента должен был пасть и другой опорный пункт карфагенян на юге страны. Но хотя Криспин ввел в дело часть «сицилийского» флота, быстрого успеха он не добился. И когда консул узнал, что Ганнибал, выйдя из Метапонта (?), уже готов выдвинуться к Лацинийскому мысу, он снял осаду и попщл к своему коллеге, который уже оставил Венузию и маршировал по направлению к области между Венузией и Бантией. Они разместили там свой лагерь в надежде, что Ганнибал ввяжется в сражение с двумя консульскими армиями и будет разбит. Ганнибал действительно появился вблизи римских позиций, но не принял сражение в месте, избранном противником. Однако консулы, предпринявшие разведку без достаточных предосторожностей, попали в засаду нумидийских всадников. Марцелл погиб, а Криспин был тяжело ранен. По причине этого несчастья Криспин отступил с обеими консульскими армиями и разбил лагерь на хорошо защищенной горе. Ганнибал, в руки которого попало кольцо Марцелла с его печатью, пытался с помощью фальшивых писем овладеть Салапией. Эта попытка провалилась. Коварство было раскрыто благодаря римским перебежчикам. После неудачной атаки на Салапию Ганнибал двинулся к Локрам, чтобы заставить Алимента снять осаду с города. Алимент бежал на Сицилию. Может быть, Криспин боялся не напрасно. Ганнибал теперь двинулся на Тарент.

По-видимому, после отступления Алимента на Сицилию Левин со всем флотом двинулся в Африку. Он высадился около Аспиды и опустошил область вокруг города. Едва он взял обратный курс на Лилибей, как появился карфагенский флот. В развернувшемся после этого бою карфагеняне потеряли якобы 18 из 83 кораблей.

Во некоторых частях Испании падение Нового Карфагена привело к повороту общественного мнения в пользу римлян. П. Сципион использовал такие настроения мастерски. Этому весьма способствовало то обстоятельство, что после захвата карфагенской метрополии многочисленные родственники членов испанского правящего слоя находились в его руках. Первым политиком, который уже в 209 г. в обмен на возвращение жены и сыновей заключил союз с Римом, был Эдекой, князь эдетанов. И сообщение о любезном обращении Сципиона с Эдеконом широко распространилось и привело к тому, что все племена, жившие севернее Эбро и до сих пор не присоединившиеся к римлянам, теперь перешли на их сторону. Очень влиятельные князья Андобал и Мандоний, которые до сих пор находились на карфагенской стороне, зимой 209/208 г. также вступили в контакт с П. Сципионом. И когда П. Сципион двинулся на юг, они со своими войсками покинули лагерь Гасдрубала, сына Гамилькара, и присоединились к римлянам. Другие последовали их примеру. П. Сципион, находясь теперь в значительной степени под впечатлением своего успеха, стремился напасть на Гасдрубала, прежде чем тот установит связь с другими карфагенскими генералами, действующими на большем удалении. Но и Гасдрубал равным образом не уклонялся от сражения. Ведь если он будет иметь успех, то сможет не только задержать опасное развитие военной ситуации в Испании, но и, отправляясь в поход в Италию, спокойно покинуть Испанию; в случае же неудачи путь через Галлию в Италию еще будет ему открыт. Однако проблемой было соотношение военных сил. После перехода значительных испанских контингентов во вражеский лагерь П. Сципион располагал более сильным войском. В этих обстоятельствах не кажется невероятным предположение, что Гасдрубал потому двинулся на юг, что стремился присоединиться к военным базам своих коллег. Он хотел сражения, но не хотел давать его в одиночку. Но П. Сципион не стал ждать, пока карфагенские подкрепления встретятся вблизи Бекулы, и напал. Хотя и с трудом, но он стал одолевать Гасдрубала. Когда карфагенянин увидел, что сражение будет проиграно, он дал сигнал к отступлению и этим спас большую часть армии. Он двинулся к Тагу, а оттуда к проходам через западную часть Пиренеев. П. Сципион его не преследовал, а, считая поставленную задачу выполненной, возвратился в Тарракон.

Через несколько дней после битвы при Бекуле три карфагенских генерала совещались в неизвестном месте. Они достигли согласия в следующих вопросах. Гасдрубал, сын Гамилькара, должен, как и предусматривалось, идти в Италию. Магон должен свою армейскую группу передать другому Гасдрубалу, а сам на Балеарах набирать наемников. Гасдрубал, сын Гисгона, должен пойти в Лузитанию и не подвергать армию опасности сражения. Массинисса, который участвовал в битве при Бекуле, должен с элитными войсками из трех тысяч всадников защищать карфагенские интересы в остальной Испании.

На востоке военные события в этом году разворачивались преимущественно в прибрежных областях Средней и Северной Греции. Хотя Филипп при отражении вражеских атак действовал с большой энергией, общий баланс оказался не в его пользу, поскольку он не располагал флотом, который мог бы противопоставить римско-пергамскому флоту (Гальба имел 25, а Аттал 35 пентер). Карфагенский флот, в численном отношении явно более слабый, находился в Коринфском заливе, чтобы, может быть, защитить ахейцев от этолийских атак, и не мог участвовать в боях, которые разворачивались на севере и востоке Греции. Может создаться впечатление, что командующий карфагенским балканским флотом вообще не собирался вмешиваться в военные действия в Греции, чтобы не поставить бесполезно под угрозу ни один свой корабль. Так что военные силы на Балканском полуострове уравновешивались без карфагенского вмешательства и большего нельзя было ожидать. Несмотря на преобладание на морс и связанную с этим большую маневренность, римско-пергамским союзникам не удалось все же достичь значительных успехов. Захваченные города Орей, павший в результате предательства, и Оп Филипп смог вернуть. Кроме того, македонский царь сумел удержать Халкиду, смять этолийские войска, охранявшие Фермопилы, завоевать Фроний и фокейские или дорийские города Тифроний и Дримею, а также указать пределы спартанскому тирану Маханиду[76]. В такой ситуации неудивительно, что он изо всех сил объяснял в Элее птолемеевским и родосским дипломатам, которые до этого совещались с римлянами, этолийцами и, по-видимому, с Атталом в Гераклее, что не он, а враги стояли на пути к миру. Самое позднее после преждевременного отплытия карфагенского флота из Эгия (флот отплыл из страха перед римско-пергамским нападением через Оксейские острова на акарнанские гавани) Филипп решил построить собственный флот. Это он сделал в Кассандрин. Флот должен был состоять из ста кораблей.

От 207 г. и друзья, и враги ожидали решительного поворота. Надежды и страхи обеих сторон были связаны с походом Гасдрубала в Италию. Гасдрубал, который в Южной Франции уже навербовал значительное количество кельтских солдат, осенью 208 г. подошел к подножию Альп. После пребывания на зимней квартире