Читать книгу - "900 дней. Блокада Ленинграда - Гаррисон Солсбери"

затем отдыхал, до берега – многие километры. Отовсюду слышны были крики о помощи. Мимо проплыл ящик с надписью «Театр Балтийского флота», он хотел за него ухватиться, но сил не было. А людей не видно. Темнота – это самое страшное, подумал он. Стало холодно. Неожиданно появился катер, идущий прямо на него. Его схватили чьи-то сильные руки, вытащили из морской пучины.

Адмирал Пантелеев видел гибель «Виронии», видел, как, остановившись, корабль резко накренился вправо и над ним взвилось густое облако маслянистого дыма. Спасательный корабль «Сатурн» двинулся к «Виронии», чтобы взять ее на буксир, поблизости стоял миноносец «Суровый», лежал в дрейфе транспорт «Алев». Но за одной бедой шла другая. Сначала подорвался на мине и затонул «Сатурн», потом «Вирония» и вскоре «Алев» и еще два транспорта.

На сторожевике «Снег» заметили, что «Вирония» тонет. На ее борту – пассажиры, главным образом личный состав Балтийского флота, жены офицеров, пропагандисты, газетчики, партийные работники. На юте было полно народу, но в море можно было различить темные фигуры плававших там людей. Через водные просторы доносились звуки Интернационала. Пела толпа людей, стоящих на палубе, и волнующая мелодия неслась над волнами. Затем раздался негромкий треск и желтые вспышки пламени: в последний момент, перед тем как пучина поглотит корабль, моряки стреляли в себя.

«Снег» подобрал десятки уцелевших. Некоторые женщины оказались без одежды. Многие из них были в нервном шоке. Позднее другой сторожевик подобрал женщину, которая до того, как ее спасли, плавала много часов, держась за немецкую мину. Это была жена командира, вместе со всеми певшая Интернационал на палубе, но стреляться она не стала, просто прыгнула в воду, и через 18 часов ее спасли.

Анатолий Тарасенков кинулся в воду с корабля в полной форме, в шинели, карманы были набиты заметками, записями, у пояса пистолет. Он подплыл к группе людей, которые, взявшись за руки, старались поддерживать друг друга с помощью спасательных поясов. Скоро руки и ноги стали неметь от холода, и он медленно поплыл.

Он не знал, сколько времени плывет, когда появился вдруг буксир и его втащили его на борт.

Буксир рассекал темные волны, снова и снова Тарасенков слышал крики: «Спасите нас! Помогите! Помогите!»

Все, кто видел гибель «Виронии», были потрясены. Комиссар «Снега» с горечью сказал: «Кто мог подумать, что мы будем тонуть, как слепые котята в луже? Где были наши самолеты?» Он недоволен был командиром «Кирова», который гордо шел вперед, словно бросая вызов немцам. Но почему он не шел вперед с торпедными катерами, не обеспечил защиту?

Поэт Юрий Инге видел с палубы ледокола «Вальдемарс», как тонула «Вирония». Юрию Инге было 35, высокий, стройный, серые серьезные глаза, белокурые волосы, начавшие слегка темнеть. Он похож был на скандинава, по мнению Виссариона Саянова, его коллеги, тоже поэта.

«Какие подонки!» – услышал товарищ восклицание Инге, который, держа в руках блокнот, пытался наскоро записать впечатления для только что рождавшегося нового стихотворения. Все спасательные средства, какие имелись на «Вальдемарсе», были сброшены пострадавшим с «Виронии», боровшимся за жизнь. А в следующий момент сам «Вальдемарс» был подбит и немедленно затонул.

Жена Инге Елена Вехтомова узнала о трагедии, когда уцелевшие вернулись в Кронштадт. Молодой боцман по фамилии Вирчик сказал: «Я его видел почти перед гибелью». Никто не хотел верить в смерть Инге, а письма, которые он писал Елене, все продолжали поступать из-за медлительности военной почты.

«Доброе утро, Аленушка!

Утро совершенно великолепное…»

«Бронштейн прибыл и привез от тебя два письма…»; «Ходил на почту, но писем нет…»; «Как Сережка?..»; «Купил тебе синие шерстяные перчатки».

Для Елены Вехтомовой это было почти невыносимо.

На «Виронии» многие погибли: писатели Ф. Князев и Е. Соболевский, профессор Цехновицер, поэт Вася Скрулев, фотограф «Правды» Миша Прехнер. Президент революционной Эстонии, старый писатель Лауристин, погиб на «Володарском».

Никогда не сотрутся эти трагедии из памяти очевидцев. Над горящим Таллином черное с красным небо, и на его фоне черные тени последних кораблей тылового охранения, смутно различимых на далеком горизонте. Огромные клубы густого дыма поднимались вверх, изгибались книзу, ужасные, как то, что свершилось поблизости в море. Над пустыней вод в полной тьме кострами горели остатки тонущих кораблей. Море временами ослепительно озарялось… Раскат грома от очередной торпеды или мины – и погибал еще один корабль. Не смолкая, били зенитные орудия военных кораблей по немецким пикирующим бомбардировщикам, устремившимся на уничтожение противника, пламя горевших кораблей освещало траекторию полета новых бомб. В кипении моря – обломки погибших кораблей, среди них плавали те, кто уцелел, некоторые уцепились за доски, другие держались с помощью спасательных средств. Было несколько спасательных шлюпок, тяжело перегруженных. Сторожевые катера и подводные лодки осторожно пробирались по воде, по возможности спасая плававших вокруг людей. Параваны уцелевших кораблей подсекали мины – и все содрогалось от грохота. За один час «Минск» подорвал 12, «Киров» – 5 за полчаса.

С приближением к мысу Юминданина корабли попали под орудийный обстрел немецких береговых батарей и под атаки торпедных катеров.

Сразу после 8 часов вечера подводная лодка «С-5», сопровождавшая крейсер «Киров», наткнулась на мину и затонула. Через несколько мгновений правый параван «Кирова» захватил мину и, к ужасу команды, стал тащить ее к борту. Морякам удалось в последний момент обрубить параван и предотвратить взрыв крейсера. Пока на «Кирове» возились с заклинившимся параваном, эскадренный миноносец «Гордый» взорвался в 8 часов 35 минут вечера, вслед за ним мгновенно затонул «Яков Свердлов», пораженный торпедой, предназначенной для «Кирова». Многие моряки погибли. На флагманский командный пункт «Кирова» непрерывно поступали донесения об обнаружении мин минными тральщиками. В минной каше гибли корабли. Параван «Кирова» захватил еще одну мину как раз в тот момент, когда немецкий торпедный катер пошел в атаку. Огнем главных орудий «Киров» отразил атаку торпедного катера; одновременно он был обстрелян береговой артиллерией, но крейсер ответным огнем подавил ее и наконец получил маленькую передышку, когда миноносец «Сметливый» прикрыл его дымовой завесой.

В таком же положении находился лидер «Минск». В 9 часов 40 минут взорвалась мина в одном из его параванов. По сведениям вице-адмирала Пантелеева, корабль принял 650 тонн воды. Когда «Минск» оказался в неподвижности, к нему на помощь пришел миноносец «Скорый»; вместе с буксирным судном они взяли «Минск» на буксир, но подорвались на мине. А 5 базовых тральщиков, следовавших впереди, не заметив, что произошло, продолжали идти вперед, оставив около «Минска» лишь один тральщик. Среди минных полей, без эскорта, контр-адмирал Пантелеев приказал отряду прикрытия и конвою встать на якорь; лишь на следующий день, когда стало светло, двинулись в путь.