Читать книгу - "Спор о соли и железе (Янь те лунь) - Хуань Куань"

Глава 28

Немощь государства

Знаток писаний сказал:

«Когда в государстве есть достойные ученые, но они не используются на службе, это не вина ученых, а позор для того, кто владеет государством. [Хотя] Кун-цзы был великий совершенный мудрец, никто из удельных правителей не сумел использовать его на службе; некогда он находился [лишь] на незначительном посту; после того как он помогал в качестве канцлера [государю] Лу в течение трех месяцев[1812], [наступила пора], когда он не приказывал, а [люди] выполняли [положенное], он не запрещал, а [преступления] были остановлены; ливень [его влияния] был подобен благовременному дождю, оросившему тьму существ, [которые] «все без исключения пышно расцвели»[1813]. Что же говорить о том, кто занимает пост при дворе Поднебесной, распространяет слова, идущие от внутренней духовной силы совершенномудрого правителя, и благодеяния [его] наставлений? Ныне министры занимают почетные посты, держат в руках самое важное [для устроения] Поднебесной в течение вот уже более десяти лет, но [воздействие] подвигов и внутренней духовной силы [государя] не распространилось на Поднебесную, а [министры] заставляют сто кланов тяжко трудиться. Сто кланов живут в бедности и убожестве, находятся в крайней нужде, а частные дома [высокопоставленных лиц] накопили по десять тысяч слитков золота. Вот чего стыдился благородный муж и что язвительно критикует [стихотворение] «Рубят красные деревья тань»[1814]. В старину, когда Шанский Ян помогал в качестве канцлера [государю] Цинь, он отодвинул на задний план нормы поведения и уступчивость и выдвинул на передний алчность и низость, высоко ценил заслуги, [исчисляемые количеством срубленных в бою] голов[1815], и сосредоточил усилия на наступлении и захвате, не оказывал народу щедрых благодеяний, идущих от внутренней духовной силы, а сделал суровыми для [жителей] государства наказания, наносящие и не наносящие увечья; обычаи день ото дня приходили в упадок, а народ все больше злобился [на Шанского Яна], поэтому царь Хуй сварил, изрубил на куски и замариновал его тело, извиняясь таким образом перед Поднебесной. В это время [Шанский Ян] тоже не был в состоянии «обсуждать» «дела». Ныне [чиновники, которые] держат в руках правление, озабочены тем, что конфуцианские ученые живут в бедности и занимают низкое положение, но «произносят много слов», а конфуцианские ученые[1816] тоже обеспокоены тем, что [люди, которые] держат в руках дела, богаты и занимают высокое положение, но доставляют много забот».

Сановник посмотрел на знатока писаний и с обеспокоенным видом не произнес ни слова.

Писец канцлера сказал:

«Так вот, обсуждая дела правления государства и [царствующего] дома и рассуждая об удачах и неудачах тех, кто держит в руках правление, почему бы, не торопясь, не объяснить другим принципы, [соответствующие] истинному пути, зачем доходить до такой настоятельной и суровой взаимной критики? Сановник, который резко возражает против упразднения [казенных учреждений, ведающих] солью и железом, делает это не из личной корысти, а потому, что озабочен средствами для расходов государства и [правящего] дома, тратами [на оборону] района границы. Учителя, [высказываясь] учтиво и откровенно[1817], спорят по поводу [казенных учреждений, ведающих] солью и железом, тоже не ради себя, а потому, что хотят вернуть что-то [в то состояние, в котором оно было] в древности, и помочь осуществить человеколюбие и справедливость. Каждая из двух [сторон] основывается на чем-то своем; но в [разные] времена настоятельно необходимо разное, а кроме того, как можно упорно полагаться на древние методы и осуждать современные способы? К тому же, [если на постах] «не люди», [как сказано в] «Малых одах», непременно есть основания заменить их. Если бы учителя были способны успокоить и сплотить [народ] внутри государства, привлечь и побудить прийти [жителей] отдаленных краев, сделать так, чтобы в районе границ не было такого бедствия, как грабители — презренные варвары, то ради учителей были бы упразднены [даже] все налоги с доходов от земли; что же говорить о [казенных учреждениях, ведающих] солью и железом и уравниванием перевозок [налоговых поступлений]? Вот за что высоко ценят методы конфуцианских ученых: их высоко ценят за то, что [ученые] держатся [принципа] смирения и проявляют уступчивость, обходятся со всеми людьми подобающим образом[1818]. Ныне те, кто спорят и прекословят с видом [людей], ведущих прямые речи, не употребляют [изящных] выражений Чи и Сы, а предстают перед взором, [произнося] «вульгарные и ошибочные»[1819] [рассуждения; о таком я и] не слыхал. Если слова сановника хватают через край, то и [слова] учителей тоже таковы; не следует ли учителям принести извинения сановнику?».

Достойный и хороший человек и знаток писаний оба [почтительно] встали с циновок и сказали:

«Мы, деревенщины, ограниченны и невежественны[1820], редко бываем при великом дворе, наши безрассудные речи по большей части [тут] неуместны и оттого приходятся не по нраву [чиновникам], которые держат в руках дела. Ведь «раствор лекарства в опьяняющем напитке горек на вкус, но полезен для [лечения] болезни; преданные речи режут ухо, но полезны для [исправления] поведения»[1821]. Поэтому кто ведет прямые речи, тот приносит счастье; кто искусно произносит угодливые речи, тот наносит вред[1822]. В лесу часто [дует] сильный ветер, к обладателям богатства и высокого положения часто [бывают обращены] льстивые речи. После того как при дворе [страны] в десять тысяч ли день ото дня вы слышали [только] почтительное поддакивание, [теперь] вы слышите прямые речи учителей; для министров это отличное лекарство или каменная игла для акупунктуры[1823]».

Выражение лица сановника несколько смягчилось, он повернулся спиной к знатоку писаний и обратился к достойному и хорошему человеку со словами:

«В бедных переулках [слышишь] много софизмов, искажающих [действительность][1824], а тем, кто мало видал [на своем веку], трудно [что-нибудь] объяснить. Знаток писаний [готов] до смерти защищать изречения, [расплывчатые и туманные], как безбрежный хаос, и не менять [своих взглядов] до конца. Ведь у нас уже была возможность рассмотреть дела ушедшей древности и [прочесть] речи, которые были сказаны в старину. Теперь же, когда мы глядим на нынешний век, то сами видим что-то своими глазами и слышим что-то своими ушами. Когда века разнятся между собой, то и дела различны[1825]. Во времена [божественных властителей] Вэня и Цзина и в начале [периода правления] Цзянь юань народ был прост и вернулся к основному [занятию], чиновники были бескорыстны и берегли себя [от неприятностей], было изобилие — всего полным-полно, «люди были зажиточны, а семьи их были богаты»[1826].