Читать книгу - "Закоулки Средневековья - Льюис Френсис Зальцман"

они посетили английский двор. Король Эдуард принял их и написал Аргону письмо, в котором выразил радость по поводу предложенного им нападения на султана Вавилона и пообещал приехать лично, как только папа одобрит его поездку в Святую Землю. Чтобы скрепить союз, он пообещал послать царю несколько кречетов, о которых тот просил. Это письмо было написано в сентябре 1290 года, а в следующем году соколы были отправлены вместе с посольством сэра Джеффри Лэнгли[8].

Примерно в середине июня 1292 года посольство прибыло в Трапезунд и разместилось в казармах вместе с драгоценными кречетами, ожидая охранной грамоты от Татарского двора. Местонахождение царя было неизвестно, так что Николас де Шартр, оруженосец Джеффри, и Конрад[9], племянник начальника посольского штаба Бускерелла[10], отправились морем в Самсун, а оттуда сначала в Кесарию, а затем в Сивас, где ожидали царя. Наконец все было готово; в Трапезунде купили алую и серую хлопчатобумажные ткани для шатра, для посла купили зонтик и лошадь, на которой он мог ездить, а также мула, который стоил более чем в три раза дороже, нежели лошадь. На первом этапе пути в Тебриз, где посольство должно было встретиться с царем, наняли тридцать лошадей, но в Байбурте, которого они достигли 25 июля, их количество сократили, и от Байбурта до Заратканы было задействовано только четырнадцать лошадей. О путешествии в Тебриз, город бань и ледяных напитков (что обнаружили испанские послы ко двору эмира Тимура столетие спустя), известно мало, в отчете лишь перечисления подарков татарам и другим личностям, в том числе ткани для леди Эрзерума.

…восхитительным зрелищем.

Посольство покинуло Тебриз, везя с собой леопарда в качестве подарка от татарского царя, и в пятницу, 26 сентября, достигло оживленного торгового города Хой, где в 1406 году Гонсалес де Клавихо по пути в Самарканд увидел жирафа, который ему, человеку, прежде никогда не видевшему такого животного, показался «восхитительным зрелищем».

Воскресную ночь они провели в Носсея (предположительно Нускар), а понедельник — в армянской деревне, вероятно, располагавшейся неподалеку от озера Ван, так как среди продуктов, купленных в дополнение к хлебу, сыру и фруктам, впервые появляется рыба. В Аргише, на берегу озера Ван, приобрели сапоги для троих членов свиты, подковали лошадей и пополнили припасы, в том числе вина, мяса, уток, яиц и соли. Переночевав в Жаккао-не, путешественники достигли Малазгирта, где отпустили конный эскорт из Аргиша и проследовали с новым эскортом через три безымянных сарацинских деревни к Эрзеруму, которого они достигли в понедельник, 6 октября. Два дня провели здесь, разбив лагерь и занявшись стиркой одежды. Одежда и обувь износились во время путешествия, приходилось покупать сапоги для капеллана, клерка Джона, Роберта, Джерарда, еще одного Роберта, а также Уильяма и Мартина, а также шляпу и обувь для Виллекока. В среду вечером, когда они остановились в другой сарацинской деревне, их развлекали местные менестрели, и на следующий день они достигли Байбурта, где выдали сапоги поваренку Джону. Здесь нужно было пополнить запасы, так как следующие две остановки предполагались «в полях», вдали от поселений. Наконец, в понедельник, 13 октября, они снова прибыли в Трапезунд, где отдыхали неделю и приобрели много новой обуви, а также такие тяжелые и громоздкие предметы обихода, как кастрюли и сковородки, тарелки, миски и табуреты — удобства, от которых приходилось отказываться в пути. Здесь рассчитались с носильщиками-сарацинами, которые везли багаж из Тебриза, татарина, оказавшего небольшую услугу, наградили ковром, а свита посла получила свое жалованье и пособие на белье. Во главе свиты стоял Эндрю Балабан, получивший алую мантию в дополнение к своему жалованью, и переводчик Мартин; затем были кладовщик Виллекок, клерк Джон, повар Уолтер, кладовщик Мартин Ломбард, кухонные помощники Майкл и Джонот; сокольники Чизерин, Копин и Тассен, конюхи Жак и Оливер, Майкл де Суриа, Теодо-рик, Манфред, Жерардин, Роберт и Робекин и еще несколько человек, о которых мы не знаем ничего, кроме их имен. Из Трапезунда отплыло всего около двадцати или тридцати человек и после долгого плавания, в воскресенье 9 ноября, они достигли Константинополя.

В Константинополе, который казначей из-за остроумной ошибки в произношении назвал «Константин Нобилис», галера простояла неделю, вероятно, ее отплытие откладывалось из-за встречных ветров. Однако компенсацией за задержку стали устрицы, зайцы, кряквы, каштаны, груши и яблоки, что, должно быть, казалось желанной роскошью после невзгод и однообразия последних недель, и, возможно, то, что после всего этого Ричарду пришлось вызывать лекаря, было лишь совпадением. Даже леопарду повезло изысканно полакомиться: три цыпленка были приятным изменением в рационе после привычной баранины. Наконец все было готово, одежду выстирали, починили рукава клерка Джона, купили персидскую ткань для накидки Ричарда и снова перекрыли парасоль, что едва ли было необходимо, если только его не использовали как обыкновенный зонт; похолодало, для свиты приобрели восемнадцать комплектов накидок (muffeles), а сэр Джеффри закупил мантии с капюшоном, отороченные красным беличьим и белым лисьим мехом. Наконец, в понедельник, 17 ноября, галера отплыла в Италию.

В субботу 29 января прибыли в Отранто, здесь высадились посол и часть его свиты, а Ричард и Роберт отправились на лодке в Бриндизи. Галера ждала достаточно долго, пока они возвратились, в это время вычистили клетку леопарда, а затем с остальной частью свиты и наиболее тяжелым багажом отправилась в Геную. В воскресенье, когда епископ Отранто любезно предоставил лошадей, посол и его сопровождающие проследовали в Геную по суше, прибыв в Лечче к обеду с импровизированным представлением трех менестрелей.

…с импровизированным представлением трех менестрелей…

Первые четыре дня декабря прошли в Бриндизи, откуда путешественники двинулись вверх по восточному побережью через Виллануова и Мола в Барлетту, а затем повернули в глубь страны к «Трес-Санктос», который, возможно, назывался Тринитаполи, но запомнился главным образом благодаря обеду, состоявшему из курицы, голубей и сосисок. На следующее утро, в среду, 10 декабря, они пообедали в Сан-Лоренцо по пути в Трою, а затем, миновав Кревако, двинулись к Бонум Альбергум, который если не был тогда Беневенто, то располагался неподалеку от него. Еще через два дня, проследовав через Монте-Саркио и Асерру, они достигли Неаполя, где оставались до четверга, 18-го. Здесь они снова оказались в краю изобилия и могли насладиться фазанами, куропатками, кряквами, зайцами и голубями, искусно приправленными шалфеем и петрушкой, чесноком и шафраном. В Неаполе купили двух мулов и пятнистую серую лошадь, а также несколько стаканов, глиняных горшков и кружек и выехали в Капую, отправив вперед Манфреда