Читать книгу - "Amor. Автобиографический роман - Анастасия Ивановна Цветаева"

а как своего рода увлекательная хроника привязанностей и чувств к людям – чувств сложных, болезненно пылких, рвущихся через преграды одиночества. Одновременно это книга потерь и омутов тоски, эту тоску преодолевает героиня, бросаясь кому-либо на помощь. Познавая героя, она подсознательно стремится к познанию себя – ей нужно не только ради Морица оживить своё прошлое. Она как бы пишет ретроспективный дневник. Ведь всю юность вела дневники… И вот Ника вновь проживает свою жизнь, описывая её для Морица. Она пишет, как может, кратко. Но таковы уж Цветаевы, что не могут они сухо излагать факты. (Это касается не только Марины и Анастасии Цветаевых, но и их отца И. В. Цветаева, оставившего дневник, и старшей сводной сестры Валерии Цветаевой, её воспоминаний.) Очень скоро начинает колдовать слово, и сверкающий поток прозы обретает полнозвучность…

Насколько Мориц не понимает, или недопонимает Нику, видно из фрагмента более ранней редакции романа. Приводим его, так как он жёстко, конкретно характеризует и героя и героиню: «Прочтя тетрадку, Мориц сказал ей: „Самое сильное в вас – секс“. Это её удивило. Секс? Это всё был – секс? А – душа? Но, подумав, она поняла: ведь это была история её любовных встреч (а он ставил знак равенства с сексом), а не история жизни. Сколького она не рассказала! Она хотела противопоставить его рассказу – свой, его встречам – свои, сказать, как всё было у неё – иначе. Его рассказ был – да, сексуален – сух, душевно. Она в рассказе своём шла от любви к любви, через дружбы, книги, целые эпохи с событиями – вот и вышло кривое зеркало, кривой вывод. Почему он не сказал себе, что от Ники, живущей рядом с ним, которого она же – любила? – он подобного не чувствовал, что только тетрадка её дала ему такой – и притом кривой – вывод!»

Говоря о своём герое, Анастасия Ивановна однажды сказала, что глубинно Мориц, как и его прототип, Арсений Этчин, несмотря на внешнюю привлекательность, был не её тип, в психологическом плане он был проще её, его чувства не парили на такой высоте, как чувства героини романа, Ники. И как-то раз, говоря о Морице, она сказала, что он был человек преимущественно земных страстей, и в связи с этим вспоминала стихотворение о страсти своей сестры, М. Цветаевой, цитировала по памяти:

Голоса с их игрой сулящей,

Взгляды яростной черноты,

Опалённые и палящие

Роковые рты —

О, я с вами легко боролась!

Но, – что делаете со мной

Вы, насмешка в глазах, и в голосе —

Холодок родной.

Необходимо знать, что на самом деле, в реальной жизни, по словам Анастасии Ивановны, её чувства к Арсению Этчину в лагере не достигали доминант аккорда. К нему было больше увлечённой дружественности. А в романе – всё-таки это художественное произведение, особенно в предпоследней редакции, где действие происходит на мирной, «гражданской» стройке, – А. И. Цветаева изобразила неразделённую любовь своей героини к Морицу. «Я специально немного искусственно накачивала это чувство в романе, чтобы создать полюса взаимоотношения психологий – мужской и женской», – говорила мне за работой Анастасия Ивановна. В этом плане есть тут и домысел и вымысел. Большая увлечённость Арсением Этчиным в жизни, в лагере была, но в романе она звучит в героине девятым валом сильного чувства, – любви. Во вставной части «Amor», названной «Жизни Ники», описан другой герой, – о нём мы уже упомянули, – юный Евгений Сомов, который до ареста, до войны и заключения увлёкся Никой. Это реальный человек, который был знаком позже и с Мариной Цветаевой, даже пытался (по свидетельству её дочери А. Эфрон) помочь ей с жильём в Москве, отдать свою комнату, а Анастасией Ивановной он задолго до того очень всерьёз увлёкся, и ей пришлось, чтобы погасить возникшую к ней страсть, остричь волосы наголо и снять вставные зубы, обезобразить себя… Это описано в главе романа «Искушение юностью». Анастасия Ивановна о нём рассказывала: «Женя Сомов, заикающийся, голубоглазый, довольно волшебный человек, очень талантливый, он был гений-шахматист… Он у меня бывал. Жил с матерью-коммунисткой. Она была похожа на старую весну. Страшно ласковая, ей коммунизм совсем не подходил. И с очень сухой своей тёткой – сестрой матери… И он жил на их счёт, потому что он совсем неприспособленный был, как блаженный немножко». Но она насмешками заставила его кончить курсы корректора. И он стал зарабатывать на жизнь сам. Она хотела, чтобы в нём пробудилась мужская гордость, и добилась этого. «Ко мне он был очень привязан…»

Анастасия Ивановна на склоне лет утверждала: «Раз ты слаб, преодолей слабость, и станешь сильным. Сила – в преодолении слабости». И уже на пороге вечности, в 98 лет говорила: «В основе человеческого, особенно женского поведения должна стоять высокая нота именно потому, что женщина в страсти событий способна на низкий поступок. Мужчина ещё обдумает его, женщина – нет. Сила состоит в преодолении слабостей, это преодоление и есть высокая нота».

Сохранился пожелтевший, ветхий машинописный отзыв на предпоследнюю редакцию ещё «мирного, нелагерного» «Amor» крупного литературоведа, историка литературы, друга Марины и Анастасии Цветаевых Евгения Борисовича Тагера (1906–1984).

Отзыв

о книге А. И. Цветаевой «Amor»

«Amor» Анастасии Ивановны Цветаевой представляет собой в высшей степени своеобразное произведение.

Действие романа развёртывается в различных пространственно-временных плоскостях, но, в основном, с одной стороны, в суровых условиях социалистической стройки в Сибири 1930‑х годов, а с другой – в Крыму первых лет революции, на фоне драматических событий ожесточённой Гражданской войны. Правда, историческое бытописание отнюдь не является целью автора; тем не менее социально исторический колорит времени очерчен, хотя и скудно, но достаточно выразительно.

В соответствии со своим названием роман строится как своего рода анатомия чувства любви. Перед читателем проходит целая серия психологических этюдов, демонстрирующих разнообразные типы любовных отношений. Банальные, ординарные и поражающие своей необычностью, обнажённо-чувственные и предельно одухотворённые, откровенно эгоистические и героически самоотверженные, эти любовные связи всё время сопоставляются и противопоставляются друг другу. Нельзя не отдать должного мастерству и утончённости психологического анализа Цветаевой. Ещё важнее, пожалуй, то, что в итоге вырисовывается яркая и запоминающаяся галерея исключительных личностей, со сложными характерами, парадоксальными судьбами.

Роман вобрал, по-видимому, много автобиографического материала, в нём фигурируют подчас реально существующие лица, например поэт и художник Максимилиан Волошин. Это придаёт книге А. Цветаевой, автора широко известных мемуаров, дополнительный интерес.

Следует отметить, впрочем, и наличие некоторых повторений, объясняющихся тем, что написанный много лет назад роман был утерян, а когда уже