Читать книгу - "Масонство в прошлом и настоящем - Микеле Морамарко"

труд с трудом физическим), — в этом выражены трудовые традиции средневековых вольных каменщиков (их братство бывают «оперативным» масонством, то есть практическим, связанным с профессией, в то время как «спекулятивным», то есть теоретико-символическим, именуется масонство нового времени). С другой стороны, они предваряют основополагающее масонское поучение — духовный труд и созидание, свершаемые на принципах совести и самодисциплины. Оба Смотрителя обязаны знать и скрупулезно выполнять свой долг. Известно, что в храме должны царить «разум, серьезность, благодеяние и веселие». Об этом напоминает Мастер, восседающий на Востоке, чтобы просвещать братьев своими знаниями, подобно тому как солнце, восходя на Востоке, освещает землю. Звание «мастер» неизменно сопровождается эпитетом «почтенный». Обратим внимание и на это слово. Употребление масонами этого слова уходит корнями в «Королевскую поэму» («Poema Regius»), известную рукопись оперативного масонства, относящуюся к 1390 г. Термин «почтенный», по-английски «worshipful», вошел затем в название Лондонского товарищества масонов (London Masons Company), которое в 1655 г. стало именоваться Почтенным товариществом масонов. Этот термин часто заменялся другим — «worthy», то есть «достойный»[18].

Б. Джонс в своем труде «Путеводитель и краткий курс масонства» напоминает, что англичане XV столетия охотно пользовались этим термином вообще, особенно в переписке с родными и друзьями[19].

Среди читателей, конечно, найдется немало таких, кому покажется нелепым и старомодным использование столь напыщенных слов в повседневном обиходе. Однако в масонстве, особенно в системе степеней Древнего шотландского обряда, они встречаются в изобилии. В масонском употреблении эти слова не случайные архаизмы и не пережиток рыцарства, исторически вошедшего в состав масонства. Известный исследователь масонства А. Амбези писал, например, что, «согласно наиболее древним текстам, этапы реализации инициации в наиболее чистом и незамутненном виде связаны с наделением посвящаемого определенным рангом достоинства, отраженном или, лучше сказать, внешне выраженном в титулах, которые различные эзотерические организации присваивают каждой из степеней»[20].

Таким образом, читателю не стоит рассматривать масонские титулы так, как если бы речь шла об аристократическом декоре. Это стимулы и символическое отображение роста «значимости» масона в своей системе.

Удар молотка Почтенного Мастера побуждает братьев к «порядку». Они особым образом берутся за руки. В этот момент ритуал начала работ, судя по всему, достигает высшей символической напряженности. Первый Смотритель направляется к алтарю, ритуально приветствует Мастера, открывает Книгу Священного Закона (Библию) и возлагает на нее угольник и циркуль.

Угольник и циркуль — орудия труда строителей-каменщиков. Они же масонские символы прямизны (правдивости) и меры. Библия — символ западной традиции и Откровения.

Возможны различные интерпретации этого действа, как, впрочем, и всей масонской ритуальности и символики (задуманной как своего рода криптография, до верейная творческой расшифровке всякого из вольных каменщиков по своему усмотрению). Раскрытие Книги и возложение на ее страницы угольника и циркуля могут, например, означать, что на основе богооткровенного Закона масон призван трудиться, дабы укрепить его своим «личным» вкладом. Этический и нравственный императив Закона должен сочетаться с трудолюбием, конкретностью дел и помыслов, без которых он может оказаться бесплодным. Духовный опыт должен соединяться с разумом, правдивостью, смыслом и мерой, для того чтобы не выродиться в тщету эмоций или фантазии, или — что того хуже — в святотатство лжи. Дж. Рокки, обративший внимание на эту сторону масонства, предположил, что «угольник и циркуль, возлагаемые на Библию, быть может, означают, что духовность какого бы то ни было учения эзотерична и как бы налагается поверх буквы

Закона, являющейся по своей природе экзотеричной, то есть, говоря иначе, Откровение не должно интерпретироваться буквально, его следует понимать символически»[21].

Однако оставим в стороне возможные толкования и посмотрим на символы с исторической точки зрения. Угольник и циркуль, несомненно, обязаны своим происхождением оперативному масонству. Так, угольник изображен на могильной плите мастера-масона Гуго Ликье, похороненного в Реймсе в 1263 г. На могиле Уильяма Уормингтона, мастера-масона аббатства Кройланд, построенного в XV в., также изображены треугольник и циркуль[22]. Символическое значение этих предметов уходит в глубокую древность, если верно то, что утверждает Б. Джонс (у нас не было возможности проверить его данные): один китайский философ, живший в IV в. до и. э., увещевал людей поверять свою жизнь угольником и циркулем[23].

Циркуль изображен в англосаксонском манускрипте, датированном 1000 г. (он хранится в библиотеке Британского музея). Держит его в руке Бог — Великий Архитектор. Вполне очевидна перекличка с библейской книгой Притчей Соломоновых (8, 27), где Мудрость взывает к сынам человеческим, говоря о том, что она была уже тогда, когда Господь «проводил круговую черту по лицу бездны».

Что касается угольника, циркуля и других символических инструментов масонства, то заслуживает внимания инструкция на соискание степени Ученика, в которой сказано, что «эти инструменты необходимы для воз ведения устойчивых и правильных строений, поэтому они и стали символами поверки доблести и познания, ведущих к совершенствованию духа: угольник указывает на прямизну пути, циркуль и линейка — на меру, уровень и отвес — на справедливость».

В этом отрывке мы вдруг наталкиваемся на такое необычное по нынешним временам слово, как «доблесть». Заметим, что оно чрезвычайно активно и с любовью используется в масонской традиции. Доблесть — «virtu» от латинского слова «vis» — сила, мужество, для вольного каменщика это «сила (мужество) выполнить при любых обстоятельствах свой долг». В более широком понимании это «способность творить добро потому, что оно есть добро», следовать категорическому императиву, не помышляя о компенсации (или ущербе), который связан с последствиями подобного поступка.

Великий масон Бенджамин Франклин почитание классической доблести (постоянство, настойчивость, умеренность, трудолюбие и т. д.) превратил в свой ежедневный практический труд, о котором он с достойной восхищения и подражания ясностью повествует в своем жизнеописании[24].

Язык, на котором изъясняется с нами сегодня побудительное стремление к доблести, быть может, непохож на язык XVIII столетия. Но к особенностям масонства относится то, что оно сохранило в качестве своего долга и обязанности пробуждать в человеке желание быть человеком доблестным вопреки духу времени, которое, казалось, давным-давно не оставило и следа не то что от этого понятия, но и от самого слова. Вернемся, однако, к Библии. Заметим при этом, что по ритуальному обыкновению книга раскрывается на первой странице Евангелия от Иоанна, где напечатан шедевр эзотеризма — Пролог. Имя самого апостола Иоанна связано с гносисом, иначе говоря, с тем направлением религиозной мысли, которое преодолевает или, если угодно, интегрирует веру с философским умозрением, с личным поиском сущностных истин. «Вопрошание Иоанна» («Interrogatio Johannis») — так звучит название своего рода Евангелия, «единственного, быть может, апокрифа, вдохновленного манихейством, который нам сейчас доступен»[25] и который был