Читать книгу - "Жизнь на кончике скальпеля. Истории нейрохирурга о непростых решениях, потерях и надежде - Рахул Джандиал"

Ознакомительный фрагментвремя паводка. Пинцетом, в котором был зажат кусочек плотной ткани, я перекрыл прорыв в артерии в глубине мозга Ричарда. Кровотечение временно приостановилось, пациенту переливали кровь, и я пытался успокоить дыхание. В ситуациях, как эта, я не дышу глубже, я дышу медленней. Три секунды вдыхаю, три выдыхаю. Никаких резких вдохов и быстрых выдохов через рот. Мне проще вдыхать и выдыхать через нос.

Размеренное дыхание дает мне возможность использовать преимущества психологии человека. Медитативное дыхание может изменять электрическую активность в мозге, что было доказано экспериментами с пациентами, страдающими эпилепсией. Хирургическим образом этим пациентам вводили под череп электроды, которые закрепляли на поверхности мозга, для того чтобы определить эпицентры приступов. Эксперимент проводился в больнице в течение определенного периода времени. Группе пациентов предложили проделать разные мыслительные упражнения и эксперименты, в том числе и медитативное дыхание. Сделанные внутри черепной коробки измерения показали, что ритм дыхания влияет на электрическую активность мозга, помогает избавиться от стресса и почувствовать себя более спокойными.

Медитативное дыхание позволяет нам не впадать в то адаптивное состояние, которое помогало нашим предкам в прошлом, когда им приходилось убегать от опасности. Я говорю о гипервентиляции, то есть очень частом и глубоком дыхании. Дыхание и ощущение угрозы тесно связаны. Когда мы чувствуем приближение опасности, мозг посылает сигналы в легкие и диафрагму. Это нужно для того, чтобы человек мог убежать. Когда мы бежим, мышцы усиленно тратят кислород и выбрасывают в кровь продукты метаболизма, главный из которых — углекислый газ.

Гипервентиляция возникает, когда мы чувствуем опасность и наше тело хочет ускорить обмен газов в легких, чтобы обеспечить возможность выделения этого избыточного углекислого газа. Если ваши мускулы не напряжены, а мозг отправляет сигнал о том, что дышать надо чаще, то вы выдыхаете слишком много углекислого газа, и его количество в крови может сильно снизиться. Это влечет за собой целый ряд проблем, особенно нежелательных в ситуации, когда ты пытаешься оперировать глубоко в мозгу пациента. Гипервентиляция приводит к появлению чувства тревоги, делает человека дерганым и нервным тогда, когда он должен быть максимально собран и сконцентрирован. Поэтому в кризисной ситуации в первую очередь надо обращать внимание на собственное дыхание.

Умение управлять своим дыханием — мощный инструмент, помогающий контролировать чувства и работать более эффективно. Не ждите критической ситуации, чтобы начать пользоваться этим инструментом, а попытайтесь применять его в повседневной жизни, тогда вам будет легче прибегать к нему в случае реальной необходимости.

Еще на ранних стадиях моего обучения мастерству хирургии я обратил внимание на то, что опытные хирурги кусочками лейкопластыря прикрепляют свою хирургическую маску-очки к переносице и к каждой щеке под глазами. Нейрохирурги используют специальные маску-очки с линзами трехкратного увеличения. Закрепляя таким образом маску-очки, ты добиваешься того, что линзы не запотевают, особенно в ситуации, когда ты в стрессовом состоянии начинаешь дышать тяжело и часто. Раньше я и сам так закреплял маску-очки, но теперь этого не делаю. Когда я замечаю, что очки запотевают, то понимаю, что веду себя неправильно и не контролирую глубину и частоту своего дыхания. Я осознаю, в чем моя ошибка, которую я должен исправить, чтобы не пострадало качество моей работы, а следовательно, и пациент.

Стоя над Ричардом, я начал контролировать свое дыхание, успокоился и понял, что у меня остался только один вариант решения. Я попросил анестезиолога ввести аденозин — препарат, который временно остановит сердце Ричарда. Поток крови прекратится, и я смогу отчетливо увидеть основание аневризмы, куда должен поместить клипсу. Слева от меня стоял монитор, показывающий танцующие линии активности мозга Ричарда, снятые подключенными электродами. На экран стоявшего справа от меня монитора выводились данные ЭКГ, которые снимали прикрепленные к груди пациента электроды. Тот период времени, когда сердце Ричарда не билось, но его мозг еще не успел пострадать от недостатка крови, стал самым длинным моментом в моей жизни. Но именно в это время я смог хорошо разглядеть аневризму, то есть у меня был реальный шанс правильно вставить клипсы. Я внутренне собрался и быстро закрепил три клипсы, поддерживавшие стенки артерии. Потом я смотрел, как по артерии пульсирует кровь. К счастью, стенки артерии выдержали. Анестезиолог снова запустил сердце Ричарда, и кривые, показывающие активность его мозга, без остановки продолжали танцевать свой танец.

На часах было 12:50.

Иногда случаются операции исключительной сложности, во время которых даже самому лучшему хирургу приходится очень непросто. Бывает, что во время операции происходят ЧП, когда, словно монстры, выползают неожиданные кризисные ситуации. Иногда случается то, что никогда не было описано ни в одной книге или статье по хирургии; может произойти что-то, с чем ты больше никогда не столкнешься, даже если тебе придется делать ту же операцию еще тысячу раз. В таких редких случаях от хирурга требуется мастерство Гудини, которого обвязали цепями и бросили в чан с водой. Время идет, и хирург должен работать четко, уверенно и умело. При этом на кону стоит человеческая жизнь. В такие моменты важно не поддаваться панике, которая сведет на нет все ваши правильные решения и эффективные тактики.

После операции Ричарда отвезли в отделение интенсивной терапии. Он должен был долго спать для того, чтобы сошел отек мозга, который после таких операций неизбежен. Мы вернули его в сознание через неделю после операции, и он чувствовал себя хорошо физически и психологически. И был очень рад тому, что выжил. На несколько месяцев он взял тайм-аут от учебы, а потом вернулся в колледж.

Сейчас на прием ко мне стремятся попасть пациенты с самыми тяжелыми заболеваниями. Я рад, что могу им помочь. Мне приятно, что в моих силах сделать этот мир лучше, используя свои способности так, как другие не могут или просто не делают. Это может показаться странным, но меня нисколько не пугают сложные случаи в моей работе. Именно в эти моменты я чувствую себя на высоте. По-настоящему хорошая работа — это та, которая выполнена в тяжелой и стрессовой ситуации, тогда, когда ты борешься за результат. В моей работе мало иметь хорошие руки, для нее нужны еще и стальные нервы.

***

Легендарный нейрохирург начала XX века Харви Кушинг, известный как блестящий, но требовательный педагог, писал: «Способности человека раскрываются, только когда в условиях стресса и большой ответственности он прорывается сквозь оболочку своего образования. Только тогда он может приятно удивить себя и своих учителей».

Стресс, бесспорно, влияет на людей, достигших успеха в своей профессии, однако они научились его контролировать. Здесь главное — подготовка. Очень хорошо помогают визуализации. Ментальная практика физической деятельности

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---