Читать книгу - "Щегол 1-11 - Василий Горъ"

возможном нападении, и перевел разговор на менее острую тему — поинтересовался моим мнением о наиболее вероятных последствиях «дурного начала эпохи расцвета магии», поделился своим и рассмешил. Описаниями забавных особенностей поведения членов доброго десятка рейдовых групп городских «без пяти минут Кошмаров», которых закидывал… на восточный берег Мрачного. После того, как я отсмеялся, посерьезнел и рассказал о результатах этих рейдов — смертях, тяжелых ранениях и крахах надежд этих самых «героев». А потом потемнел взглядом, набрал полную грудь воздуха, чтобы закончить повествование чем-то чертовски неприятным, и застыл, заметив мой повелительный жест. Так что я сходу перешел к делу:

— Геннадий Романович, помнится, у вас был бинокль…

Бехтеев заблокировал штурвал, встал, качнулся влево, открыл бардачок, выхватил из него бинокль, активировал какую-то артефактную приблуду и переместился к выходу из кокпита. А уже через несколько мгновений озвучил ожидаемый вердикт:

— Ваша чуйка не подвела и в этот раз: за нами идет другой перевертыш, прячущийся под артефактным комплексом как бы не второго ранга, глушащим любые звуки, «разглаживающим» водяные усы вместе с кильватерным следом и «гасящим» завихрения воздуха. Кстати, это не вояки и не спецы — слишком большое «пятно затенения» и нет зоны перехода на его периферии…

— Что за «зона перехода»? — полюбопытствовал я.

— Область, в которой иллюзия, генерируемая артефактным комплексом, плавно подстраивается под реальную «картинку». Поэтому у этой конкретной есть четкая граница… — ответил Воздушник и… презрительно поморщился: — В общем, личность, составлявшая техническое задание, является дилетантом. А артефактор, несмотря на ранг, никогда не работал ни на спецслужбы, ни на скрытников-профессионалов из криминального мира. Впрочем, это мелочи: раз эта посудина преследует вас, Беркутовых-Туманных, значит, на ее борту находится группа очень серьезных Одаренных, и мне бы хотелось разобраться в боевых задачах, которые вы поставите нам с Ильей, еще до начала активной фазы.

Я «покосился» на «силуэты» Кошмара-«единички», шестерых Князей, пяти Богатырей и Гридня, учел возможность наличия на борту их «посудины» тяжелого вооружения и расплылся в недоброй улыбке:

— А что в них разбираться? Через две-три минуты сюда, в рубку, зайдет моя сестренка, и вы начнете лихачить в стиле веселящейся девчонки. То есть, закладывать вираж за виражом. На ближайшем повороте русла прижметесь к левому берегу — вернее, пройдете метрах в семидесяти от него. На следующем — чуть поближе. В том же режиме проплывете еще километра три, вернетесь обратно, подберете нас и доставите к середине Мрачного. А после того, как мы поднимемся на борт дирижабля Имперского Воздушного Патруля, пойдете домой в обычном режиме.

Бехтеев задумчиво потер переносицу и задал правильный вопрос:

— Раз «вас», значит, брать языков вы не намерены, верно?

Сообщать, что мне прекрасно знакома «энергетика» одного из Князей и это знание позволяет определить наиболее вероятный мотив запланированной акции, было бы редким идиотизмом, поэтому я равнодушно пожал плечами:

— Мне за глаза хватит ответа на один-единственный вопрос и кисти одной руки с сохранившимися папиллярными узорами…

Глава 19

25 сентября 2514 по ЕГК.

…Гридень умер от оглушения Птички, а Князя, стоявшего справа от него и вглядывавшегося в ночную тьму с помощью сумеречного зрения, положил я. И, не мудрствуя лукаво, выбросил оба трупа за борт до того, как они изгадили ходовую рубку. Потом погладил сестренку по голове, посмотрел прозрением на результат буйства Светы и заторопился. В смысле, телепортировался к ней, шепнул, что готов, дал обратный отсчет и ударил. Все тем же оглушением. По «силуэту» Кошмара, сидевшего в самой большой каюте бронекатера и мирно беседовавшего с Яковом Владимировичем Брусиловым.

Бил со всей дури, так что самый опасный противник склеил ласты, даже не квакнув. А артефактор и, по совместительству, один из двух владельцев приснопамятного торгового дома «Мастер-Добытчик», поймав ступор моей младшенькой, просто выпал в осадок. Секунд на десять-двенадцать. Ну, а мы зашевелились — я вынес запертую дверь молодецким ударом ноги, вломился в помещение и всадил скальпель в проекцию ядра, а напарница, скользнув в помещение следом за мной, всадила в конечности «языка» по окостенению, цапнула за шиворот агонизирующий труп, только-только начавший клониться вперед, выволокла в коридор и унеслась вырубать артефактный комплекс. В общем, я опустился на освободившееся спальное место, подождал, пока идейный вдохновитель этой конкретной акции по моему устранению придет в себя, и уставился в глаза, налившиеся кровью:

— Яков Владимирович, скажите, пожалуйста, от кого вы узнали о том, что мы с Людмилой Евгеньевной собираемся в Пятно через поместье Бехтеевых?

Он задал встречный вопрос. Еще до того, как я договорил:

— Где мой сын?!!!

— Умер… — честно ответил я. — Так же, как и все остальные ваши родичи, находившиеся на этой посудине.

Артефактор скрипнул зубами и попробовал меня атаковать. Магией. Но она не отозвалась. Он удивился. Обратил внимание на боль в проекции ядра, опустил взгляд, понял, что я превратил его в простеца, выругался и резко качнулся вперед. Плечевые суставы Света ему не «отключала», поэтому левая рука с растопыренными пальцами и «закаменевшим» локтевым суставом поднялась до горизонтали, а правая впоролась в откидной столик.

Я остановил этот рывок «мстителя» встречным левым прямым в центр грудины, воткнул в переборку, зафиксировал диском и насмешливо фыркнул:

— Вы бы не продавили мой защитный покров даже магией. А теперь, став простецом, можете об этом только мечтать. Причем в теории. Ибо на практике вам будет не до досужих размышлений — если вы не ответите на единственный вопрос, который меня интересует, в течение пятнадцати секунд, то я сделаю вам очень больно.

Он меня послал. А зря: я взял его за правое запястье, без особого труда преодолел сопротивление и… сжег мизинец. Испепелением. А после того, как Брусилов как следует проорался, позволил себе лирическое отступление:

— Обожаю магию школы Огня: при уничтожении любой отдельно взятой части тела допрашиваемой личности используемое умение прижигает рану и, тем самым, останавливает кровотечение. О, чуть не забыл: у вас ведь есть еще одна рана, требующая подобного внимания…

Он взвыл еще раз. А когда пришел в себя и сообразил, что я сжег остатки его ядра, выдал на редкость грязную тираду. Пришлось лечить. Еще четырьмя испепелениями и двумя предельно понятными утверждениями:

— Все, на этой руке пальцев больше нет. Но вы — мужчина крупный…

Яков Владимирович поорал еще немного и заявил, что это преступление мне даром не пройдет.

Я изумленно выгнул бровь, потом допер, что испепеление действует слишком быстро, а мгновенную вспышку боли можно перетерпеть, и сменил не только сам навык, но и точку приложения — стал нагревать кипятильником