Читать книгу - "«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма - Сергей Николаевич Магнитов"

И мы опять видим, что репрессивная машина начинает Сталиным останавливаться, во всяком случае, Сталин отказывается от французской и троцкистской практики «гильотина – лучшее средство от перхоти», «революция всё спишет». Он ставит Берию на это направление и начинаются процессы реабилитации невинно-осужденных.

По мысли Достоевского, в новом мире, где, наоборот, государство растворится в церкви, преступники исправятся, а сама база для преступлений исчезнет, ибо будут люди, пошедшие за Христом, безгрешны.

Об исчезновении в будущем коммунистическом обществе базы для преступности говорили и коммунисты. Ведь исчезнет основа многих преступлений – частная собственность.

Сближение коммунистического идеала с христианским замечает и сам Достоевский. И устами либерала Миусова, участника диспута, даже это подчеркивает (что позже дало повод критикам Достоевского обвинить его в «розовом христианстве): «То есть вы их прикладываете к нам и в нас видите социалистов? – прямо и без обиняков спросил отец Паисий».

Сталин никогда публично не вступал в дискуссию с мыслителями типа Н. Бердяева, С. Булгакова, П. Струве и даже с большевиками вроде А. Луначарского, А. Богданова, М. Горького и с другими «богостроителями» и «богоискателями», синтезировавшими христианство и социализм, но здесь мы видим, что проблема его живо интересует. А судя по практике – именно такой синтез христианских и социалистических идеологий и должен в перспективе стать главной идеологией в СССР. Конечно, не сразу, но в 40-х годах Сталин сильно продвинулся по этому пути, и не останови его возраст и смерть, в 60-х мы бы увидели совершенно обновленную советскую идеологию, очень христианизированную.

Наиболее правильное идеальное государство устроено как Церковь. Именно эта мысль подчеркнута Сталиным и это то, что в своей поздней практике Сталин всё время воплощает. Сами люди совершают подвиги «за други своя». Это то, что Сталин требовал, и что постоянно совершали советские люди. Они всё время отдавали. Почему советские люди так отдавали? Да потому что они были уже в Церкви воспитаны. Это были люди из деревни. Они были воспитаны христианством. Советская идеология в тот момент – это всего лишь глазурь. Люди были изначально воспитаны на принципах альтруизма, были воспитаны в христианстве, поэтому они и на войне умирали геройски. В то время материализм был официальной идеологией, материя первична! Но если ты материалист, то умирать ты ни за кого не будешь! Для тебя твоя задница важнее всего. Но люди-то массовый героизм совершали!

Христиане знают секрет, и объясняют это тем, что те советские люди, по сути дела, христианами были воспитаны, а коммунистическая идеология – это лишь перевод на другой язык того же самого христианского послания.

Да, в значительной степени это так, но и христианская идеология для русских была по большей части глазурью, к ней относились точно так же, как к советской тарабарщине, к языку марксизма, который применялся на площадях и на митингах. Такое же отношение было у русского человека и крестьянина к Церкви, как к пономарю, который опять затеял что-то долдонить. Как говорил Белинский: «Русский человек произносит имя Божие, почесывая себе задницу».

Такое отношение было, потому что опять-таки были ещё более глубинные вещи, которые на самом деле живы и внутри христианства, и внутри марксизма. Это те самые, извините за выражение, затасканные «традиционные ценности», про которые Путин сейчас говорит, которые на самом деле и Сталин ценил, которые маячат глубоко внутри и за марксизмом, которые можно увидеть и за христианством, и глубоко за так называемым язычеством. Хотя термин «язычество» абсолютно неточный и неправильный, потому что «язычество» – это ярлык со стороны монотеистической религии. То есть иудаизм, ислам, христианство так обзывают тех, кто не они. С их колокольни всё видится как язычество. Это их стигматизирующий термин, который они без устали клеят. Зачем условным язычникам соглашаться с этим термином – совершенно непонятно, потому что на самом деле, если внутри дальше покопаться, то обнаруживается, что в этих «языческих религиях» тоже есть монотеизм, более того, он первичен. Но сейчас не об этом.

Духовная эволюция Сталина связана как раз с тем, что он на каком-то этапе, в очень молодом возрасте, противопоставил эти традиционные ценности, усвоенные им очень глубоко-глубоко в детстве, сначала христианству, которому он обучался, вообще-то говоря, в семинарии, где он получил, так сказать, высшее образование. Он увидел горячим молодым сердцем, в период подросткового максимализма, что многое в христианстве противоречит глубинным традиционным ценностям, которые он усвоил в детстве. Правду он стал искать в марксизме, но скоро понял, что и там «слова, слова», но вокруг глубинной истины, которая есть и в христианстве тоже.

Генезис Сталина в детстве – а у нас в детстве закладывается практически всё – очень специфический. Вообще русский язык для него не родной, а родным языком был для него, с одной стороны, грузинский, а с другой стороны, осетинский, поскольку он вырос в семье выходца из Осетии. Кстати, исследования внуков Сталина подтвердили, что по генетике он осетин (гаплогруппа G). Фамилия его в разных вариантах Джугаев, Дзукаев – это одна из очень распространенных осетинских фамилий.

Нужно сказать, что услышанный им в детстве осетинский и кавказский эпос был полностью укоренен в его менталитете. Здесь можно посоветовать книгу одного честного исследователя и ученого. Он не относится к Сталину позитивно, но его личные оценки здесь совершенно не важны. В первую очередь он ученый, который делает филологическое исследование. Зовут его Михаил Вайскопф, и у него есть книга «Писатель Сталин», в которой он исследует чисто филологически стиль Сталина, находит внутри его стиля огромное количество кавказских и осетинских мифологем, глубинные юнговские бессознательные слои его психики. За этим глубинным слоем идет гигантский библейский слой, то есть семинарское образование Сталина давало о себе знать в течение всей его жизни. Все работы Сталина полностью пропитаны библейской лексикой, библейскими сюжетами, мифами и так далее. Где-то это идет просто напрямую, когда он буквально цитирует апостола Павла, естественно, не называя его, а где-то он просто использует их формулировки или определенные лексические противопоставления, иные вещи, которые мы можем найти исключительно в Библии, в апологетике, у Отцов Церкви и так далее.

Ещё раз здесь надо повторить, что его семинарское образование никуда не денешь,