Читать книгу - "Кровавый дракон - Андрей Вячеславович Шевченко"

— Ты действительно очень изменился.

— Да и ты тоже. И, кажется, я знаю, почему. Неужели это действительно было прикосновением душ?

— Да.

— И когда вы только успели?

— Когда ты встретишь свою вторую половину, ты поймёшь, что для этого нужно всего лишь мгновение, — улыбнулась Илонна. — Но ты? Это Дилль так на тебя повлиял? Или магия?

— Наверное, всё вместе, — пожал плечами Тео. — Но он больше, чем магия.

Дилль переводил взгляд с Илонны на Тео. Это было неприятно, когда в его присутствии демонстративно говорят на чужом языке.

— Эй, ничего, что я тут сижу? Я вас совсем не понимаю.

— Извини, — сказала вампирша. — Это был просто ритуал.

— Угу, и в нём дважды упоминается некий Дилль.

Он почувствовал, как в нём разгорается гнев на вампиров. Они что-то скрывают от него. Кровь застучала в висках, и окружающее начало приобретать красноватый оттенок. О, демоны, что это с ним? Чего он вдруг так распсиховался из-за совершеннейшей ерунды? Дилль тут же вспомнил предостережения мастера Адогорда и постарался взять себя в руки. Но получилось плохо — гнев медленно, но верно переходил в ярость, и остановить его он не мог. И, самое страшное, не очень-то и хотел.

— Что с тобой? — Илонна заглянула ему в лицо. — Тебе плохо?

Зелёные глаза вампирши стали спасительным якорем, который удержал Дилля от падения в пропасть безумия. Дилль погрузился в прохладную зелёную глубину, чувствуя, как спадает напряжение и отступает гнев.

— Всё хорошо, — Дилль с шумом выдохнул. — Мантра спокойствия под названием Илонна мне отлично помогла.

— Так меня ещё никто не называл, — улыбнулась вампирша, но в глазах её была видна тревога. — Что с тобой было?

— Накатило, — поморщился Дилль. — Просто вдруг разозлился, что вы говорите на своём языке. Да ещё и моё имя произносите. Я даже не заметил, как пришла драконья ярость.

— Я просто напомнил Илонне о вампирском пророчестве, что придёт великий драконоборец в тринадцатом колене и очистит Запретный предел от мертвяков, — попытался перевести разговор в шутку Тео.

— Сговорились, — покачал головой Дилль. — Один врёт, как дышит, теперь ещё и вторая прибавилась. Я понял, вампиры все такие вруны.

— Просто мы с тебя пример берём, — сказала Илонна.

Диллю даже в голову не пришло, что сейчас вампирша почти не шутит.

— Знаете что? Пожалуй, я был был не прочь изучить ваш вампирский язык. Ну, просто для того, чтобы слушать о пророчествах в первоисточнике. Не хочу давать драконьей ярости лишний повод.

— Кажется, он нас в чём-то подозревает, — усмехнулся Тео, глядя на Илонну. — Изучить наш язык будет для тебя сложновато.

— Но ведь вы выучили ситгарский и говорите на нём лучше меня, — возразил Дилль.

— Понимаешь, — сказала Илонна, — это одно из наших умений — быстро усваивать чужие языки. И чем больше мы общаемся с другими народами, тем лучше говорим на их языках. Мы как бы впитываем новое знание. А тебе, Тео прав, будет сложнее.

— Ну, и ладно. Тогда займусь тем, что я хоть немного понимаю.

И Дилль достал сборник заклинаний мастера Иггера и принялся изучать его. Вампирша тут же подсела к нему и заглянула в книгу.

— Неужели ты всё тут понимаешь? Что такое правый вертикальный октет?

— Это жесты правой руки, фиксирующие восемь вершин в вертикальной плоскости. Октет можно не выводить руками, а представить мысленно. Мой мастер, кстати, именно на этом и настаивает, говорит, нечего секретами разбрасываться, — Дилль оживился. — Понимаешь, ведь когда противник видит, что ты делаешь, он может создать контрзаклинание ещё до того, как ты завершишь своё. Поэтому старик Иггер и лупит меня огненными шарами за каждое лишнее произнесённое слово.

— Суровый у тебя учитель.

— Он — самый старый маг Академии, и воевал в Величайшей битве. Может быть, даже против ваших воинов. Поэтому многие из этих заклинаний, — Дилль ткнул пальцем в книгу, — больше никто не знает. Ибо это — страшная тайна.

— А если я узнаю? — улыбнулась Илонна.

— От Тео, а теперь и от тебя, у меня нет никаких секретов, — Дилль серьёзно посмотрел на неё. — Но ты ведь не маг.

Пытавшийся медитировать Тео открыл один глаз.

— Среди вампиров магов нет, только я один такой уникальный и неповторимый.

— Копи свои эрги и не встревай в научный разговор, адепт, — скрипучим тоном Шетерна сказал Дилль.

— А что такое эрги? — тут же поинтересовалась Илонна.

Тео хмыкнул, закрыл глаза и продолжил медитацию. Дилль принялся объяснять, эрг — это наименьшая величина магической энергии, и что медитация нужна именно для накопления эргов. Илонна внимательно слушала, затем захотела попробовать сама.

— Тогда закрой глаза и представь себе заснеженное поле, над которым нависли серые тучи. Из туч падают снежинки, кружатся в воздухе и падают на землю.

— В Григоте не бывает снега.

— А? — Дилль сбился. — Хорошо, тогда используем пример мастера Китана. Вспомни затишье перед грозой, когда в воздухе разлита мощь бури, которая вот-вот начнётся…

Дилль говорил, а Илонна послушно пыталась представить себе эту картину.

—…попытайся собрать её, напитаться этой энергией. Твоё хранилище эргов должно находиться вот тут, — с этими словами Дилль прикоснулся ладонью к животу Илонны. — Ты что-нибудь чувствуешь?

— Да, — Илонна открыла глаза и томно улыбнулась. — Некоторое возбуждение.

— Кхм, — кашлянул Тео.

Дилль поспешно убрал руку с живота Илонны.

— Правильно говорил гроссмейстер, — проворчал Тео. — Женщины и магия — несовместимы.

— Тогда не буду вам мешать, — Илонна поднялась и собралась уйти на свою половину, но Дилль задержал её и усадил обратно.

— Он просто завидует, что у меня уже есть собственный ученик, — и, не обращая внимания на протестующий взгляд Тео, Дилль сказал: — Продолжай, вдруг у тебя что-то получится. Можешь не использовать то, что я говорил. Попробуй выбросить из головы все лишние мысли и думать только о том, что тебе приятно. Постепенно ты поймёшь, как исчезает окружающее — вот в этот момент и нужно пытаться почувствовать магию.

Дилль говорил, глядя в глаза Илонне. Она внимательно слушала и смотрела на него, не отрываясь. Дилль не успел заметить того момента, когда окружающее пропало. Только что сидел на жёстком топчане в трясущемся фургоне, и вдруг оказался в каком-то невероятном месте, где были только он и Илонна. Он не видел её, но знал, что она рядом и даже стала частью него. В этом мире не было слов и мыслей, и Дилль как ни старался, не мог сказать Илонне, что сейчас самый удачный момент для сбора эргов. Тогда он подумал, что, быть может, она поймёт, что нужно делать, если он покажет ей пример, и принялся собирать энергию. Странное место, где он оказался, было просто переполнено эргами, и вскоре Дилль почувствовал себя заряженным до краёв. Илонна безмолвно присутствовала рядом, и что она делала, Дилль не знал. Как не знал и способа вернуться в физический мир.

Но едва он это подумал, как вновь очутился в собственном теле. Напротив него сидела вампирша с отрешённым взглядом, на её лице блестели бисеринки пота, а зрачки были огромными, как у кошки в полночный час. Дилль с тревогой смотрел на неё, не понимая, что случилось и как ей помочь, но Илонна уже приходила в себя. Взгляд её стал осмысленным, она потянула ворот форменной куртки, открыв при этом несколько шрамов на шее, и отёрла лоб рукавом.

— Ох, что-то жарко стало, — она помахала перед лицом рукой. — Значит, это и есть медитация?

— Наверное. Я, честно говоря, впервые такое испытал, — сказал Дилль и повернулся к вампиру. — Тео, сделай Илонне небольшой сквознячок… Тео?

Вампир исчез, в фургоне они были одни. И только сейчас Дилль заметил, что фургон больше не движется. Он метнулся к выходу, опасаясь, что произошло нападение, но транспорт стоял по причине вполне банальной — объявили ночной привал. Вокруг конюхи выпрягали лошадей из больничных фургонов, солдаты ставили палатки, сержанты орали на «ленивых тупиц». Рядом с их фургоном сидели Тео и возница и пытались развести костёр. Дилль создал крошечный огненный шар, и дрова тут же затрещали от жаркого пламени. Вампир поднял голову.

— Очнулись, наконец-то, — проворчал он. — Я думал, вы всю ночь будете статую любви изображать.

— А ты меня упрекал в излишне длинном языке, — сказала Диллю Илонна, которая тоже высунулась из фургона.

— Статую любви? Что ты несёшь?

— А как это ещё назвать? — Тео