Читать книгу - "Любовные драмы звезд отечественного кино - Александр Сергеевич Варакин"

быть жестокими, как они переступают и Бога, и черта, о страшной зависимости человека от сильных мира сего, которая поддерживается, причем намеренно, прислужниками этих сильных, использующих любые средства – от принуждений до манипуляций суевериями и запугиваниями. Это лишь простое перечисление поднимаемых в фильме тем и вопросов, да и то не всех. Вероятно, главная тема – «не убий»: кто бы то ни был, человек, самый богобоязненный, не имеет права на убийство даже оборотня, поскольку не его это дело, а Богово – то есть Высшего суда.

А вот что рассказывает актриса о работе в фильме:

«– Мне пришлось играть в нем нечистую силу. По молодости я согласилась участвовать в этой талантливой экранизации гоголевского произведения. Много раз потом каялась. Думаю, что Господь меня простит. Что только не писали журналисты обо мне после выхода фильма на экран. Тем более я не снималась после «Вия» более 3 лет. И то, что у меня в жизни наступила черная полоса. И то, что я выпала из гроба и разбилась. Сижу в психушке. Убила оператора, и даже что меня растоптали свиньи. Полоса неудач у меня была, но она не связана ни со съемками, ни с нечистой силой. А сама роль практически была нереальная – роль мертвой женщины. В основном, приходилось находиться в гробу, покидая его лишь в обед и вечером.

Использовались различные спецэффекты с тросами и блоками, так что мое траурное ложе «летало» по площадке. Чтобы крышка в это время не падала, ее прибивали на один гвоздик. Ощущения вы себе представляете. Все мои цирковые способности использовались во время съемок на полную катушку.

…Съемки шли не в настоящей церкви. Были созданы специальные эффектные декорации. Во время одного из «загробных полетов» я потеряла равновесие и упала. Мой партнер, замечательный актер Леонид Куравлев, игравший бурсака, успел подхватить меня на лету. После этого эпизода инженер по технике безопасности потребовал прикручивать меня к гробу проволокой. Но, к счастью, съемки благополучно продолжались без страховки».

В этой картине актриса снималась без дублеров и каскадеров. К счастью, все обошлось, и работа в этом фильме по сей день выглядит очень современной. Да и вообще, как мне видится сейчас, картина «Вий» была очень решительным шагом нашего кино вперед, в том числе и в техническом отношении. «Проколы», и большие, имеются и там. Но то, что использовались очень оригинальные постановочные эффекты, исключающие подчас комбинированную съемку или монтажные переходы, то есть съемка «на живую», делает картину первой в ряду «технических» фильмов. Ведь тогда не было никакой компьютерной графики, никаких особых приемов съемок, кроме «черного кабинета», да и тот практически не использовался… Волшебство, достигаемое простыми средствами, это и есть настоящий театр и настоящее кино.

Как актриса Наталья Варлей показала по меньшей мере чудеса владения пантомимой, а если учесть, что гроб и впрямь летал по церкви, то и незаурядное цирковое акробатическое мастерство. В этом смысле она была единственной подходящей для этой роли исполнительницей. Вспомним, что тогда у нее еще не было актерского образования… И опять же получим подтверждение истине, о которой в этой книге уже говорилось: девушку 19–20 лет лучше всего сыграет девушка 19–20 лет, а не дипломированная актриса 23–25 лет, повзрослевшая окончательно и при этом бесконечно умудренная. Так ворвалась в кино Валентина Караваева, судьба которой, в отличие от Натальи Варлей не была к ней благосклонна.

Любовь

Теперь в Советском Союзе для Натальи не оставалось мужчины, который бы не знал ее. А с поклонниками, «запавшими» на Нину (а возможно, и на Панночку), Наталья Варлей уже сталкивалась. Безумство вокруг нее продолжалось несколько лет, и личная жизнь актрисы была под большой угрозой: среди обезумевших поклонников очень трудно отыскать спутника жизни. Только в голливудских фильмах мы встречаем странных мужчин, которые почему-то не в курсе, что девушка, которая им нравится, на самом деле кинозвезда с гонорарами в 15 миллионов долларов. Здесь, кто бы ни стал признаваться актрисе в любви, он обязательно любил в ней прежде Нину, а уж потом Наталью.

Так произошло даже с Владимиром Тихоновым, сыном Вячеслава Тихонова и Нонны Мордюковой: сын знаменитых родителей-актеров влюбился именно в «Кавказскую пленницу», а не в девушку, которая училась с ним в Щукинском училище на одном курсе. Но поскольку Владимир тоже учился на актера, был влюбленным в Наталью красавцем, она ответила ему взаимностью и в конце концов связала с Владимиром свою судьбу. Варлей вспоминает:

«Он был молодым, сильным, крепким. У нас были общие дипломные спектакли, я играла Снегурочку, он – Мизгиря. Он был очень способный человек, с прекрасными внешними данными, добрый по сути. Володя четыре года ночевал на чердаке, чтобы увидеть, как я прохожу мимо. Но когда мы поженились, он стал ревновать меня к каждому фонарному столбу. Находились люди, которые говорили ему: «Я с ней был». И мы выясняли отношения через день!»

Такая «жизнь» продолжалась у них несколько лет. За это время, в 1971 году, они успели закончить училище, Наталья поступила на службу в Театр имени Станиславского, стала играть на сцене и продолжать киносъемки. После театра или съемок она попадала в домашний ад: Владимир устраивал постоянные разборки на пустом месте. Он стал пьянствовать, а чуть позже (или раньше, Наталья просто этого не знает) и принимать наркотики.

В 1973 году родился сын Василий, но это Владимира не остановило, все продолжалось по-прежнему, и поведение мужа стало заметно мешать жизни не только Натальи, но и ребенка. С ребенком некому было сидеть: его родители были все время заняты, а Нонна Викторовна и вовсе не проявляла к внуку никакого интереса. Родители Натальи болели и также не могли помочь. Она фактически оставалась один на один с проблемами, обступавшими ее со всех сторон.

Всего через несколько месяцев после рождения ребенка (вероятно, она уже развелась с Тихоновым) ей пришлось выйти на работу в театр. И вот что она рассказывает Федору Раззакову:

«Первая роль была вводом в спектакль за две репетиции. Я немножко вышла из формы, жутко комплексовала. В зале сидели мои родители, текста было много. И в первой эмоциональной сцене я вдруг почувствовала, что меня «перемкнуло» от волнения и я не могу вспомнить ни одного слова! Меня прошиб холодный пот. В цирке, когда душило волнение – а я ведь безумная трусиха, боюсь высоты, – в проходах стояли мои коллеги, которые поддерживали меня внутренне, и я успокаивалась. А здесь я повернулась к кулисам и увидела глаза актеров, которые радовались моему провалу. Все они отлично знали текст. Я посмотрела в другую кулису – то же самое. Во взгляде моего партнера читалось ехидное: «Ну что, звездулька?» Все это длилось минуту. Я посмотрела ему в глаза. «Боря, я текст забыла…»