Читать книгу - "Нино и её призраки - Анна Теплицкая"

— Да ну-у-у, — не поверила я.

— Да, — подтвердил врач. — Боюсь, что вы любите мужа.

— Тогда у меня бы не было проблем.

— Проблема в том, что вы не получаете от мужа того, что хотите. И вы закрыли эту проблему от самой себя любовником.

— Что вы вообще понимаете в любви, Николай Васильевич? — разозлилась я. Он покачал головой:

— Ровным счетом ничего…

— Тогда и не надо рассуждать!

— Вот что я вам скажу. Я занялся темой возрастной регрессии, потому что стал считать, что ностальгия — лживая штука. Она пытается заставить думать, что прошлое было лучше, чем на самом деле.

Я спасался этой мыслью, когда моей жены не стало.

— Помогло?

— В моем случае ностальгия не лгала.

Видимо, что-то прекрасное и оттого печальное коренилось в любовных отношениях моего доктора: они сильно любили друг друга, потом она умерла, конец истории. Но Николай Васильевич помрачнел и ушел в себя — скорее всего, выдергивал подробности собственной истории в закоулках сознания. Мне стало неинтересно, и я решила сменить тему:

— А что еще может гипноз? Можете ли вы внушить мне слепоту, например?

Он неохотно подхватил:

— Да, это возможно. Была у меня пациентка, которой, по примеру Бехтерева, я внушил полную слепоту к красному цвету. Да не только во время гипноза, но и по пробуждении от него.

— Эксперимент такой, да?

— Да.

— Чем закончилось?

— Мы проверяли эффект на пламени свечи. Она не видела красных оттенков, а только светлые бледные тона.

— Это значит, что мозг контролирует зрачок.

Глаза врача блеснули.

— Мозг контролирует все. Можно внушить анестезию, гиперестезию, галлюцинации разного рода.

— То есть вы можете внушить мне любовь к общественно полезному труду? Ну чтобы я завтра захотела быть медсестричкой в хосписе, такой, которая ходит в облегающем халатике, и все мужчины на нее глазеют.

— О, Нино, — покачал головой Николай Васильевич. — Вы говорите о хосписе. Это место, где умирают люди. А у самой фокус только на себе и на эмоциях, которые вы получаете от того, что кто-то будет лицезреть вас и восхищаться.

Это звучало нехорошо.

— Я что, такая ужасная?

— Похоже, мы с вами встали на опасный путь. Скажите честно, вы чувствуете, что наша терапия помогает вам? Или, галлюцинируя, вы всего лишь купаетесь в лучах былого обожания и экстатируете?

Это было еще хуже, чем просто нехорошо — больно.

— Мне не нравится, когда вы говорите, что то, что я переживаю, — галлюцинация.

— Выражаясь объективно, да. Вам кажется, что вы действуете, тогда как это осуществление остается только в вашем воображении. Психоневрология.

Не переводите тему, Нино, мне важно понимать, что я вам помогаю, а не делаю хуже.

— Мне не хуже, это однозначно.

— Откуда вы знаете?

— Я больше не пью, — абсолютно честно сказала я.

Я не прикасалась к алкоголю с той злополучной ночи, когда напилась до чертиков после неудавшегося тройничка Ника. Пусть мой врач думает, что это он мне помог, а не тот левый мужик из бара, который смотрел на меня как на опустившееся ничтожество.

— Меня это радует, хотя я и ожидал от вас большего, — сказал Николай Васильевич. — Давайте немного отвлечемся от Ника, не насовсем, разбавим эти воспоминания еще чем-то. И еще, Нино, пообещайте мне не пить ближайший месяц.

Я вернулась к своей обычной насмешливой манере и клятвенно сложила руки на груди.

Глава 52

Не прошло и недели, как я нарушила данное Николаю Васильевичу слово. Алексей Александрович работал допоздна. Я стала высыхать от тоски. Мне раньше казалось, что любовные приключения должны быть источником невероятного потока энергии. Видимо, не в моем случае или не эта история. Двойственное отношение к мужу и Нику пронизывало все мое существо.

Приносить радость мужу после работы не получается! Я пробовала, и это не выходит! Получается скандалить, злиться и выносить мозг. Мне больше нечего было делать. Оставалось только белое сухое, много белого сухого. И выкуси, секси-мужик из бара, я буду пить немного, совсем по чуть-чуть. Пронеслась мысль: «Надо разрядиться в пух и прах, отправиться в то же место и попробовать поискать его…» Вскипает ощущение отверженности и тоски. Если я займусь сексом с незнакомцем из бара, то опять стану так же хороша, как и до нашей встречи. Как его звали? Или он не говорил? Увижу его и докажу, что я шикарная, свалю все на свое плохое состояние, а не на то, что я всегда такая. Я снова и снова прокручивала, как скромно, но с безупречным достоинством откажусь, если он предложит мне выпить. Идея была годная, отчасти благодаря ей я поняла, что жесткие, догмативно-доминирующие товарищи все же меня притягивают. А это значит, что Николай Васильевич был прав, спасибо тебе, Гела.

Сегодня от себя слегка подташнивало, и я сделала глоток. Вино — противоядие от самой себя. Я уже во второй раз позвонила Фросе, но она мне не ответила. Я сделала глоток. Обидно, что Фроська так легко вычеркнула меня из жизни.

Вечером я решила самостоятельно попробовать возрастную регрессию. Я просидела пять минут, покусывая кончик ручки и пытаясь вспомнить что-то, что может служить порталом в прошлое — хороший фильм, классный обед, приятный день, проведенный в парке, — но не смогла. Открыла фотоальбом, полистала. Навалилось нечто, что я обозначила как «апатия», а вовсе не то, что я ощущаю на сеансах.

Когда я пила, становилось получше, по трезвости было совсем хреново. После второго бокала уходила страшная тяжесть, а после пятого я вообще переставала что-либо ощущать, кроме благодарности ко всем своим мужчинам. «Спасибо тебе, Алексей Александрович, ты дерьмовый муж. А тебе, Ник, спасибо, за то, что ты такой мудак». Здесь я обычно начинала плакать. В один из этих моментов меня застал Давид.

— Мама, тебе плохо?

Я хотела накричать, чтобы он пошел спать, но вместо этого признала:

— Плохо, Датоша.

— Это из-за папы?

— В том числе из-за папы.

Редкий родитель признается в том, что у него есть любимый ребенок. А он есть. Даже если это никогда не произносится вслух. Чисто вымытые волосы Давида были взъерошены, он сейчас вошел в такой возраст, когда не любил причесываться. Я как будто бы впервые заметила, что он уже не ребенок, взгляд у него был осознанный, будто мужчина