Читать книгу - "Излом необъявленной войны. Первая чеченская - Геннадий Тимофеевич Алехин"

попросил поехать. Век ему буду благодарен за то, что он тогда мгновенно проникся трагизмом случившегося, тут же начал действовать и уже во второй половине следующего дня улетел в Чечню.

Что и как случилось в ту злополучную новогоднюю ночь на подступах к Грозному, мы узнали уже вскоре от свидетелей и очевидцев происшедшего. Вместе с Житаренко в расположении 104-й дивизии находилась довольно большая группа наших коллег: офицер Управления информации Минобороны Владимир Бекетов; телевизионщики ВоенТВ Иван Рудич, Игорь Прокопенко и Дмитрий Бикетов, а также два сотрудника пресс-службы правительства – Юрий Романов и Валерий Гришин. Последние часы перед Новым годом Житаренко, собственно, в этой компании и провёл. Командованию дивизии было не до журналистов и не до праздников. Там уже совсем другие дела вовсю разворачивались.

Володя Бекетов рассказывал, что Житаренко был в тот вечер очень оживлённым и буквально сыпал различными анекдотами и байками. Накануне телевизионная группа на БТРе, который выделил комдив, делала вылазку в район Ханкалы, где шёл бой с дудаевцами. Вылазка получилась крайне неудачной. Потеряли двух бойцов, да к тому же и снять толком ничего не смогли. Все были расстроенными и удручёнными. Вот поэтому Житаренко, как мог, и пытался подбодрить товарищей. Он умел это делать.

Никакой новогодней вечеринки не было. Никакой выпивки тоже. Судя по рассказу того же Бекетова, после того как пробили куранты, все просто пожали друг другу руки и пожелали удачи в Новом году.

Почти сразу после этого Владимир Михайлович засобирался к героям своего задуманного очерка: от командного пункта соединения надо было дойти до той самой БМД, врытой в землю, где он уже был днём. Комдив дал добро. Все были в курсе. Экипаж БМД его ждал. Увы, именно на этом не очень-то длинном пути нашего Михалыча и подстерегла пуля дудаевского снайпера. Бронежилет, увы, помочь не смог, потому что пуля попала в левую часть лица и прошла через грудную клетку, повредив жизненно важную артерию.

Почему мы в «Красной звезде» так уверенно стали писать именно о пуле снайпера? Да потому, что мы это не из пальца высосали. Именно такая информация содержалась в докладе командира 104-й воздушно-десантной дивизии министру обороны Грачёву. После того как утром Житаренко нашли мёртвым, было проведено и соответствующее расследование, и медицинская экспертиза. Положение тела погибшего и характер смертельной раны позволили сделать заключение, что погиб Житаренко от вражеской снайперской пули, пущенной с расстояния примерно 800 метров. Позднее, уже в Ростове-на-Дону в судебно-медицинской лаборатории, куда вывезли тело Владимира Михайловича, это же заключение подтвердила группа высококвалифицированных медиков-экспертов во главе с заместителем ГВМУ генерал-лейтенантом медицинской службы Юрием Саввиным: рана, полученная Житаренко, типична при применении именно снайперского оружия.

В некоторых же либеральных СМИ, к сожалению, на этот счёт появилось много вранья и спекуляций. Сначала вообще пытались запустить откровенную чушь. Мол, Житаренко выпил за Новый год и своевольно пошёл к БМД, стоявшей на передовой. И некий часовой, которому Житаренко якобы не смог назвать некий пароль, взял и убил его… Но этот бред уж слишком легко опровергался фактами. Тогда запустили версию о некоей шальной пуле. Дескать, десантники так беспорядочно палили в эту ночь во все стороны, что нечаянно зацепили корреспондента «Красной звезды». Самое главное, чего хотели добиться авторы такого рода уток – вбить в головы людей идею, что Житаренко убили свои. Это им было крайне важно: сами своего убили! Так хотели лишним комком грязи армию заляпать, да и сам факт гибели известного и уважаемого военного журналиста как-то принизить и опошлить.

Но тот же Бекетов приносил в редакцию видеозапись того, как и где утром 1 января нашли тело Владимира Михайловича. Из этой видеозаписи многое можно понять, ибо там были и общие планы, показывающие, где располагались БМД десантников, и путь, по которому шёл Житаренко. Видно было на видеозаписи и то, что на некотором отдалении от позиций десантников есть холмистые места, где скрытно мог засесть дудаевский снайпер. Одно время было у меня желание провести экспертизу этой плёнки и обнародовать её результаты. А потом подумалось: да зачем это нужно? Кому мы, собственно, и что должны доказывать? Перед какими свиньями мы должны бисер метать?

Понятно, что гибель Житаренко была совсем «не в дугу» поборникам подлой информационной войны, развязанной в ту пору против российской армии. Их задачей было – лепить из наших военных образ злобных и кровавых «федералов», а из бандитов-дудаевцев – борцов за свободолюбивую Ичкерию. Гибель журналиста, пусть военного, но не носящего никакого другого оружия, кроме авторучки, им была совсем некстати. Тем более некстати был тот широкий общественный резонанс, который получила эта трагедия.

К чести журналистского сообщества, попытки подлецов от журналистики бросить хоть какую-то тень на гибель Житаренко не удались. Практически все основные газеты, независимо от направлений и позиций, проявили солидарность. Очень многие опубликовали фото Владимира Михайловича и добрые слова о нём. Это сделали «Известия», «Труд», «Комсомолка», «Правда», «Советская Россия», «Вечерняя Москва», «Московская правда», «Московский комсомолец», «Сегодня» и т. д. Никакой ерунды про «шальную пулю» они не писали.

Все основные телеканалы передали информацию о гибели Владимира Житаренко. В программах «Время», «Nota bene» («Останкино») и «Сегодня» прошли развёрнутые сюжеты об этом. Телекадры запечатлели то, как в окопах под Грозным солдаты читают «Звёздочку» с материалами Владимира Михайловича. Увидели телезрители и рабочий кабинет нашего спецкора, где на столе остались его любимые шахматы и даже пепельница с последним окурком.

Мне в те дни пришлось дать десятка два интервью различным зарубежным изданиям и агентствам. В редакцию пришло огромное количество соболезнований, причём не только от министра обороны и других высоких чинов, но и от простых читателей. Мы напечатали эти соболезнования большими подборками в двух номерах, но все, конечно, напечатать не смогли.

Тот самый номер на 5 января, в котором так хотел опубликовать свой очерк Житаренко, стал, по сути, номером-реквиемом в его честь. Лучшие перья «Красной звезды» делились своими воспоминаниями о прекрасном друге и журналисте. А вот материал «Поступок-94» так и не вышел на полосу. Я понял, что без Михалыча просто не смогу дописать его. Это была его идея, его мечта. Она оборвалась вместе с жизнью Житаренко.

6 января мы похоронили Владимира Михайловича. На редколлегии было решено устроить траурное прощание не в каких-нибудь ритуальных залах, а непосредственно в редакции, в актовом зале. В этом была своя печальная, но справедливая символика. Спецкор всё-таки вернулся в редакцию из своей последней командировки.

Владимир Чупахин,

главный редактор газеты «Красная звезда»

Глава 2.